Социология (вклад ученых-евреев)
Вы находитесь на сайте "Архив статей из ЭЕЭ и статей на еврейские темы из Википедии"
Источник:  |
||||||||
|
||||||||
Социология
Содержание |
Евреи в западной социологии
Ученые, участвовавшие в становлении социологии
Среди ученых еврейского происхождения, участвовавших в становлении и развитии социологии, наиболее крупный — К. Маркс; его влияние на мировую социологию признают и те, кто решительно отвергает все его идеологические установки.
К. Марксу принадлежит прежде всего идея социальной динамики, то есть изменчивости во времени любых социальных институтов, установлений и норм, и первая попытка определить законы этой изменчивости.
Он предложил подход к человеческому обществу как к сложному структурированному целому и выделил основные структурные уровни этого целого — экономический, социально-стратификационный, государственно-политический и духовно-культурный.
Благодаря К. Марксу в социологии утвердилось понимание социальной обусловленности в генезисе идей и любых других духовных феноменов.
Наконец, от К. Маркса, а не непосредственно от Г. Гегеля социология восприняла идею отчуждения, ставшую для большинства социологов основой для изучения явлений социальной нестабильности, конфликта, маргинальности, аномии и многого другого.
К. Маркса считают предтечей таких направлений социологии, как структурно-функциональная школа, социология науки, социология труда, экономическая и политическая социология и ряд других.
Зачинатели социологии как самостоятельной области знания
Один из зачинателей социологии как самостоятельной области знания — Л. Гумплович (1839–1909), родился в Кракове, в 1875 принял христианство (протестантизм); с 1882 был доцентом в университете австрийского города Грац, с 1893–профессором.
В центре внимания Гумпловича, начиная с книги «Раса и государство» (1875), всегда были вопросы нации («расы») и государства; в борьбе «рас» он усматривал главную причину всякой социальной динамики.
Первый большой труд Гумпловича «Борьба рас. Социологические исследования» (1883) ввел понятие социологии в научную литературу на немецком языке.
Затем последовала книга «Основы социологии» (1885) и другие работы, посвященные социологии государства, политической социологии и социальной философии.
На рубеже 19 в. и 20 в. Гумплович предсказывал, что для наступающего столетия будет характерна «тенденция к малым национальным государствам».
Отвечая на письмо Т. Герцля, Гумплович высказал принципиальное неприятие сионизма, обоснованное им ранее в книге «Борьба рас».
Хотя Гумплович никогда не был расистом или шовинистом, его формулировками широко пользовались австрийские нацисты.
Ученые, внесшие фундаментальный вклад в социологию
Фундаментальный вклад в социологию внес Г. Зиммель, еврейское происхождение которого (хоть в христианство перешли еще его родители) постоянно затрудняло его академическую карьеру.
Несмотря на научные заслуги в философии и прославившие Зиммеля глубокие и тонкие монографии о Гете, Рембрандте, Канте, Шопенгауэре, Ф. Ницше и других, ему не давали места профессора, и лишь за четыре года до смерти он получил его в университете Страсбурга.
Германская социология, находившаяся под сильным влиянием идей М. Вебера, не признавала Зиммеля одним из основоположников этой науки.
Его научные заслуги (в частности, придание социологии аналитического характера, выразившегося в переходе от добросовестного описания общества к изучению социальных явлений с помощью универсальных категорий) были оценены в США, где ученый приобрел последователей, которые создали школу в социологии.
Одним из учеников Зиммеля был основатель чикагской школы социологии Р. Парк. Зиммель, подобно Э. Дюркгейму (см. ниже), сводил религию к формам социальных взаимоотношений, отвлекаясь от содержания веры.
Он первым подошел к сексуальному поведению человека как к общественному явлению.
Главной заслугой Зиммеля было создание так называемой формальной социологии, к предмету которой он отнес формы социального взаимодействия, сохраняющиеся при любых конкретно-исторических сдвигах и изменениях — договор, конфликт, конкуренцию, авторитет, ранг, подчинение и т. д., определив тем самым многие из основных направлений развития всей мировой социологии.
Г. Зиммель оставил также образец предметного исследования — единственный в своем роде социально-психологический анализ роли денег как предпосылки развития личности и индивидуальной свободы в обществе («Философия денег», 1900 г.).
Зиммель был одним из учителей М. Бубера, который вслед за ним отличал религию как характеристику общественных отношений от религиозности как свойства личности.
Хотя основная часть наследия Бубера относится к еврейской религиозной философии, он оказал большое влияние и на социологию, в частности, на социологию личности.
Его принцип диалогического мышления был использован в изучении взаимоотношений различных европейских народов и в исследовании конфликтов.
В Вене до сих пор регулярно присуждается премия имени М. Бубера за лучшую социологическую работу, посвященную межнациональным отношениям.
Еврейского происхождения (со стороны матери, вышедшей из ортодоксальной еврейской семьи) был М. Шелер, властитель дум нескольких поколений европейских интеллектуалов.
Особенно велико его значение как философа: М. Шелер признан предшественником фундаментальной онтологии М. Хайдеггера, создателем основных идейных предпосылок философской антропологии как автономной философской дисциплины, а также философии истории Х. Ортеги-и-Гасета.
Вместе с тем он оказал большое влияние на различные направления современной социологии, особенно социологии знания, и ее разделы (социология науки, социологии религии, морали, искусства, социологии средств массовой информации и т. д.).
Не менее важна роль М. Шелера в становлении радикально-критической школы в социологии, возникшей на фоне кризиса европейской культуры и цивилизации (в этой области он не только опередил О. Шпенглера, но и предвосхитил основанные на совершенно иных — неомарксистских — философских предпосылках выводы представителей франкфуртской школы; см. ниже).
В Германии сформировался как социолог К. Манхейм (работал впоследствии в Англии), основоположник социологии познания, видный теоретик в социальной психологии, искавший научные пути защиты либеральной демократии от тоталитаризма.
Глубокий след в социологии оставила плеяда мыслителей (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромм и др.), основавших в начале 1930-х гг. во Франкфурте-на-Майне Институт социальных исследований.
В годы Второй мировой войны сотрудники института успешно работали в США. Хоркхаймер и Адорно, возвратясь после разгрома нацизма в Германию, возобновили там деятельность Франкфуртского института.
В 1950–60-е гг. ученые института расширили рамки академической социологии новаторскими работами, в основном в области социологии массового сознания и социологии власти.
Т. Адорно и М. Хоркхаймер считали социологию критической теорией общества, поэтому они, а также их ученики и последователи подвергли ценностно-нейтральные установки эмпирической социологии предвзятому, однако глубокому и тщательному пересмотру.
Широкий резонанс в кругах западной интеллигенции получили работы этих ученых, вскрывающие на огромном социологическом материале скрытые стремления институтов власти (в том числе и в демократических странах) к нейтрализации любой оппозиции.
В исследованиях Адорно и Хоркхаймера обосновывался тезис о превращении техники, науки, поп-культуры, языка и т. д. в орудия власти, они создали концепции массового сознания как инструмента тотального порабощения и манипулирования сознанием как главного средства достижения этой цели.
В конце 1960-х гг. в большинстве западных университетов появились сторонники радикально-критической школы в социологии.
Начиная с 1930-х гг. усиливается влияние на западную социологию концептуальных систем Э. Гуссерля и особенно З. Фрейда.
Решающую роль в превращении социологии в профессиональную научную дисциплину сыграл основатель французской социологической школы Э. Дюркгейм, который утверждал, что социальные факты, при всей их специфичности, должны изучаться «как вещи», то есть так же объективно, как изучаются явления в физике, химии, астрономии, биологии, психологии и т. д.
Благодаря Э. Дюркгейму в социологии окончательно утвердилось понимание того, что общество — это не сумма или ассоциация индивидов, его составляющих, а целостная система, по отношению к которой индивиды занимают подчиненное положение.
Э. Дюркгейм ввел в социологию такие фундаментальные понятия, как социальная группа (поведение составляющих ее людей внутри группы существенно отличается от поведения вне ее), социальная роль, коллективные представления, социализация как процесс, механизмы обретения индивидуумом социальных ролей и интеграции индивидуума в социальные группы и многое другое.
Даже такой индивидуальный акт, как самоубийство, в исследовании Дюркгейма рассматривается как производная от состояния общества и принадлежности индивида к определенной группе.
В книге «Самоубийство» (1897) он положил начало эмпирическому исследованию социальной дезорганизации, ввел в обращение понятие аномии, обозначающее тип индивидуального сознания и поведения, в котором атрофированы коллективные и социальные чувства, а также социальной нормы патологии, в частности, уровня преступности в обществе и т. д.
Дюркгейм заложил основы социологии религии, введя в науку противопоставление понятий «сакрального» и «профанного» и показав, как социальная организация проецируется в сознании индивида на трансцендентный мир.
Книга Дюркгейма «Элементарные формы религиозной жизни, тотемическая система в Австралии» (1912) содержит доказательство классификаторского характера первобытного мышления и предвосхищает идею единства человеческого разума на всех этапах исторического развития, сформулированную К. Леви-Стросом.
Ведущую роль, которую в течение нескольких десятилетий во всей западной социологии играла созданная Э. Дюркгеймом школа, сохранил и упрочил его племянник М. Мосс, который также уделял большое внимание религии и магии в своих социологических исследованиях.
Мосс значительно расширил предмет социологии, включив в него изучение личности в разных обществах, а также исследование социально обусловленной специфики элементарных бытовых действий.
Концептуально к этой школе принадлежал Л. Леви-Брюль, который первым заговорил о коллективном субъекте, отличном от индивида, о коллективной памяти, запечатленной в языке и являющейся несомненной социальной реальностью.
Анализируя мифы как социальное явление, Леви-Брюль вывел свою теорию прелогического мышления, подчиненного принципу сопричастности, то есть единства эмоционального и логического восприятия.
Эту теорию впоследствии полностью пересмотрел на том же материале К. Леви-Строс. М. Хальбвакс (1877–1945; погиб в концлагере Бухенвальд) — виднейший представитель французской школы в области социальной психологии; его исследования статики и динамики потребностей в различных классах французского общества, причин самоубийств, проблем коллективной памяти и др. стали классическими.
К этой же школе во многом примыкал один из основателей микросоциологии Ж. Гурвич.
Наиболее авторитетными в европейской социологии долго оставались работы профессора Сорбонны Ж. Фридмана в области социологии труда. Фридмана избрали президентом Всемирной социологической ассоциации.
Традиции школы Э. Дюркгейма в социологии превращенных форм сознания, особенно идеологии, в социологии промышленности, в разработке проблем социальной стратификации, конфликта, социологии международных отношений продолжил Р. Арон.
На стыке социологи и этнологии работал К. Леви-Строс. Общепризнанный основатель социологии истории — М. Блок.
Социология литературы многим обязана Л. Гольдману, ученику Д. Лукача.
М. Гинсберг (1889–1970) был одним из первых университетских профессоров-социологов в Великобритании (в Лондонском университете — с 1929 г.), основоположником академической социологии в стране.
Работал над проблемами социального прогресса, социального порядка, социальных изменений, методологии социологических исследования.
Благодаря М. Гинсбергу социология стала основным направлением в Лондонской школе экономики.
Крупный вклад в теоретическую разработку ряда ключевых проблем социологии внес П. С. Коэн (1891–1987), профессор Лондонского университета, чья монография «Современная социальная теория» (1968) многие годы была настольной книгой британских и других западных социологов.
Оригинальный методологический подход к социологическим исследованиям предложил Н. Элиас (1897–1990), который после бегства из нацистской Германии в 1933 г. был профессором социологии в Англии до 1962 г., затем преподавал социологию в университете Ганы (1962–64), последние годы жизни провел в Амстердаме.
Его критика функционализма и структурализма в социологии, идея стадиальной, или процессуальной социологии, изучение развития цивилизаций вместо законченных цивилизаций вызвали большой интерес у британских социологов.
Широкую известность как социолог завоевал крупнейший философ науки К. Поппер, особенно благодаря работам «Открытое общество и его враги» (1945) и «Нищета историзма» (1956).
Крупнейшим специалистом по проблемам социальной мобильности, социального расслоения, корреляции между социальным статусом отцов и детей был Д. Гласс (1911–78), а в области социологии города — его жена Рут Гласс (1912–90), оба — профессора Лондонского университета. Б. Бернстайн (1924–90), также профессор Лондонского университета, занимался социологией образования (впервые подверг анализу сопряженность языковых кодов и социального расслоения, социально-психологические аспекты взаимоотношений учитель–ученик и т. д.).
Важный вклад в социологию внесли многие годы работавшие в Великобритании южноафриканские социальные антропологи М. Фортес (1906–83), профессор Кембриджского университета, приверженец структурно-функционального подхода в социологии, который он успешно применил, впервые исследовав сложное переплетение родственных, семейных и политических отношений в племенах, населяющих северную Гану; профессор Манчестерского университета М. Глакмен (1911–75; умер в Иерусалиме), построивший в рамках функциональной теории общую социологическую модель конфликта (на основе эмпирического материала, полученного им при изучении обычаев, политических отношений и конфликтных ситуаций у ряда африканских племен).
США
Первым американским ученым еврейского происхождения, добившимся выдающихся результатов в социологии, был Л. Вирт (1897–1952), профессор Чикагского университета, с 1930-х гг. — ведущий ученый чикагской школы в социологии (был президентом Американской социологической ассоциации).
Выполненные им эмпирические исследования жизненных стандартов, норм поведения и систем ценностей в населенных этническими меньшинствами городских гетто, а также расовых и этнических предрассудков в них стали образцами подобных исследований.
В 1920-х гг. важное, хотя и косвенное влияние на американскую социологию оказывал Ф. Боас, основатель и глава школы культурной и социальной антропологии в этой стране; он сыграл решающую роль в преодолении монополии эволюционистского подхода к изучению культурных, социальных и языковых феноменов и практически доказал возможность измерения их количественных параметров.
Большинство учеников и последователей Боаса были евреями выходцами из Европы. А. Гольденвейзер (1880–1940) в книге «Ранняя цивилизация» (1921) определил различие и соотношение культуры и цивилизации, показал значимость диффузии культур и возможности применения количественных методов для их изучения.
Р. Лоуи (1883–1957) значительно дополнил и уточнил эволюционистскую концепцию развития семьи у первобытных народов. В книге «Первобытная религия» (1924) он дал сравнительный анализ верований в нескольких регионах мира.
П. Радин (1883–1959) показал ограниченность количественных методов в гуманитарных исследованиях и резко высказывался против «социологических спекуляций» о природе человека и общих законах исторического развития.
Вклад в социологию другого ученика Ф. Боаса, М. Дж. Херсковица, профессора Северо-Западного университета в Чикаго, состоял в развенчании концепции «социальных атомов» как исходного пункта социологического исследования и в установлении зависимости экономического выбора индивида (например, предпочтение, отдаваемое товарам определенной фирмы, и т. д.) от его социального статуса, политических, расовых, культурных и других пристрастий, типичных для социальной группы, с которой он себя отождествляет.
Мощный толчок развитию эмпирических исследований малых социальных групп и их неформальных микроструктур дал психолог Я. Л. Морено, уроженец Бухареста, с 1925 г. работавший в США, профессор Нью-Йоркского университета, создатель социометрии, основатель Института социометрии и психодрамы, а также журнала «Социометрия».
Особенно велик вклад ученых еврейского происхождения в прикладные социологические исследования, широко развернувшиеся в США с середины 1930-х гг. и приобретшие размах после Второй мировой войны.
Так, в 1967 г. из 12 тыс. членов Американской социологической ассоциации 700 были евреями, в последующие годы их число значительно возросло.
По данным последних десятилетий среди редакторов и членов редколлегий двух самых авторитетных социологических журналов «Американ социолоджикал ревью» и «Американ джорнел оф социолоджи») было около 25% евреев, среди членов исполнительных комитетов и других руководящих органов Американской социологической ассоциации и Общества по изучению социальных проблем было около 50% евреев. П. Ф. Лазарсфельд, профессор Колумбийского университета, основал и возглавил одно из первых в США отделений прикладной социологии.
Наряду со многими конкретными проектами первостепенной важности, которые он выполнил сам (по проблемам массовой культуры, средств массовой коммуникации, факторов, определяющих поведение избирателей на президентских выборах, скрытых структур в малых группах и т. д.) П. Лазарсфельду принадлежит приоритет в разработке точных методов построения и применения математических и статистических моделей в социологии, метода панельного интервьюирования, техники так называемого контекстуального анализа, методики многовариантного и открытого анкетирования и многого другого.
Ближайшим сотрудником П. Лазарсфельда был Р. Мертон (1910–2003), также профессор Колумбийского университета; будучи одним из лидеров структурно-функциональной школы в социологии, он обогатил ее инструментарий понятиями дисфункции и аномии (термин заимствован у Э. Дюркгейма).
Р. Мертону принадлежит также формулировка теорий среднего уровня в социологии и фундаментальные исследования феноменов бюрократии, пропаганды и др.
Р. Мертон был учителем Р. Парка, основателя чикагской школы социологии. Мертон разработал теорию ролей и теорию референтных групп, с него начались дебаты о модернизме и постмодернизме в социологии.
Автором основополагающих работ по проблеме социальных конфликтов, их деструктивных и конструктивных функций в обществе и ряда смежных вопросов является Л. Козер (1913–2003), который был президентом Американской социологической ассоциации.
Одним из создателей получившей широкое признание концепции многомерной стратификации (согласно которой социальный слой выделяется не по одному какому-либо критерию, например, уровню доходов, а по совокупности ряда признаков, в том числе происхождения, семейного положения, образования, вида занятости, типа жилища, района проживания и т. д.) был Р. Бендикс (1916–91), профессор Калифорнийского университета, который также существенно продвинул политическую социологию.
Крупный вклад в исследование многих проблем социологии расовых и межэтнических отношений, социологии возраста и некоторых других внес А. Роуз (1918–68), профессор Миннесотского университета.
Пристальное внимание ряда правительственных учреждений США, а также отклик в либеральных кругах вызвали работы М. Яновица (1918–88), профессора Чикагского университета, по проблемам социологии армии и военной службы, социологии милитаризма, социологии современных форм патриотизма.
Профессору Колумбийского университета П. Блау (1918–2002) принес известность скрупулезный социологический анализ современных государственных структур и влиятельных общественных организаций и тенденций их бюрократизации.
Высокую оценку специалистов получили работы профессора Чикагского университета А. Гоулднера (1920–81), содержащие радикальную критику функционально-структуралистских установок на ценностно-нейтральную социологию, якобы способную дать объективное и незаинтересованное знание об обществе и его процессах, и глубокие исследования бюрократических структур в крупных промышленных и финансовых корпорациях.
Политическая социология, а также изучение новых процессов и тенденций в социальном расслоении и социальной мобильности — это области, в которых крупнейшим авторитетом считался социолог С. М. Липсет (родился в 1922 г.), профессор Гарвардского университета.
Основатель перспективного направления в социологии — этнометодологии — профессор Калифорнийского университета Х. Гарфинкель (родился в 1929 г.).
Проблемы социологии экономики, социальных сдвигов и коллективного поведения разрабатываются профессором Калифорнийского университета Н. Дж. Смелзером (родился в 1930 г.).
Ведущие позиции ученых еврейского происхождения в социологии еще более укрепились в 1980–90-е гг., в частности, в прикладных исследованиях традиционных социологических проблем, а также в социологии семьи, гендерной социологии, социологии медицины, социологии спорта. Значительный вклад в исследование расовых отношений, иммиграции и адаптации иммигрантов, а также в исследование этнического самосознания внесли М. Гордон (родился в 1918 г.), Н. Глейзер и Х. Ганс (родился в 1927 г.), в течение ряда лет занимавший пост председателя Американской социологической ассоциации.
Ученые-евреи в США добились успеха и в области теоретических построений в социологии. Это относится прежде всего к оставшимся в этой стране ведущим представителям франкфуртской школы Г. Маркузе и Э. Фромму.
Маркузе сформировал в американской социологии критически-нонконформистское направление, большинство представителей которого, не разделяя социально-политических идей своего наставника, посвятили себя выявлению тоталитаристских и дегуманизаторских тенденций в обществе массового производства и потребления.
Созданная Э. Фроммом критическая теория общества, в которой психоанализ (см. З. Фрейд), неомарксизм, экзистенциализм, гуманистические традиции европейской философии, дзэн-буддизм и т. д. были синтезированы в некую целостность на основе идущего от библейской религии решительного неприятия любого идолопоклонства, во многом определила высокий интеллектуальный уровень американской социологии.
Профессору Гарвардского университета Д. Рисмену (1909–2002) принесла мировую известность книга «Одинокая толпа» (1950).
С радикальных позиций выступила с критикой современного западного общества Джесси Ш. Бернард (1903–96), профессор Пенсильванского университета, в 1954–55 гг. — первый вице-президент Американской социологической ассоциации; в 1940-х гг. она работала в области социологии науки, социологии семьи, социологии материнства, затем выступила как идеолог и главный теоретик феминистского движения.
Во многом благодаря усилиям Джесси Бернард в 1970-е гг. возникли и развивались в последующие десятилетия феминистская философия, культурология, политология, психология и т. д., в которых современное западное общество, его история, культура и даже общепринятые языковые нормы обличаются в безраздельном доминировании мужского способа восприятия и видения мира.
Продолжатель традиций франкфуртской школы в социологии — П. Бергер (родился в 1929 г.), профессор ряда американских университетов, его работы связаны с феноменологической, базирующейся на идеях Э. Гуссерля школы в социологии.
Одна из наиболее известных теоретических моделей в социологии — концепция постиндустриального общества, созданная профессором Гарвардского университета Д. Беллом (родился в 1919 г.).
Евреи в советской социологии
После октябрьской революции организация социологических исследований была поставлена в ряд первоочередных задач Академии общественных наук (1918). Акцент был сделан на социологии труда и свободного времени. В этой области работали Л. Е. Минц и Е. О. Кабо. Решающую роль в развитии социальной психологии сыграли работы Л. С. Выготского, развитие социологии семьи и брака связано с именем С. Я. Вольфсона (1894–1941), исследования по социальной медицине вел Б. Я. Смулевич. В 1930-е гг. советская социология приходит в упадок, отдельные ее направления прекращаются вовсе, трудности испытывают смежные дисциплины — демография и этнография. Лишь в период «оттепели» и в связи с провозглашением принципа научного планирования, а также с признанием ведущей роли «человеческого фактора» в 1960-е гг. начинается возрождение советской социологии. На приоритетных ее направлениях работают и ученые еврейского происхождения. В социологии труда и социологии личности выдвигается В. А. Ядов (родился в 1929 г.). С 1966 г. он преподавал философию и методологию социологических исследований в ЛГУ, заведовал сектором социологических и социально-психологических исследований личности в Институте конкретных социологических исследований АН СССР. Его работы «Отношение к труду и ценностные ориентации личности» («Социология в СССР», т. 2, М., 1965; совместно с А. Г. Здравомысловым), «Человек и его работа» (М., 1967; в соавторстве), «Социологические исследования» (М., 1972) послужили учебниками для целого поколения советских социологов. Значителен также его вклад в разработку методологии и методики социологических исследований. С 1960-х гг. Ядов — член президиума Советской социологической ассоциации, с 1980-х гг. — вице-президент Всемирной социологической ассоциации, в 1990–2002 гг. — директор Института социологии АН СССР.
Большую роль в популяризации в Советском Союзе достижений западных социальных наук сыграл И. С. Кон (родился в 1928 г.). Его критические обзоры, например, «Позитивизм в социологии» (Л., 1964), послужили теоретической основой как для его книг «Социология личности» (М., 1967) и «В поисках себя» (М., 1984), так и для коллективных трудов («Этнические стереотипы поведения», Л., 1985). Основная область его интересов — социология молодежи и социальная педагогика, он — академик АПН (с 1986 г.). Работая в Институте этнографии АН СССР с 1974 г., Кон практически открыл для советской науки новое направление — этнографию детства, а в советскую социологию вернул выпавшие из нее с 1930-х гг. исследования по социологии секса. Его книги «Введение в сексологию» (М., 1987) и «Вкус запретного плода» (М., 1991) способствовали преодолению догматизма и ханжества не только в науке, но и в общественной практике.
В 1960–70-е гг. активно совершенствовалась методика социологических исследований. Велика заслуга в этом В. Э. Шляпентоха, посвятившего многие свои работы проблеме достоверности социологических данных и применению математических методов в социологии. Он известен также как блестящий популяризатор. В 1979 он эмигрировал в США, где продолжил исследовательскую и преподавательскую деятельность, однако значительные его работы, такие как «Социология для всех» (М., 1970) и «Как сегодня изучать завтра» (М., 1975), остались достоянием советской социологии.
Основоположник социологии образования в Советском Союзе Ф. Р. Филиппов (1924–90) многие годы работал в редакции журнала «Социологические исследования» (Москва). С 1974 г. он заведовал сектором социальной структуры в Институте социологии АН СССР, где под его руководством были подготовлены такие капитальные коллективные труды, как «Социальные перемещения» (М., 1970) и «Социальная структура развитого социалистического общества в СССР» (М., 1976; соредактор М. Н. Руткевич). Филиппов был также вице-президентом исследовательского комитета «Социология образования» Всемирной социологической ассоциации.
Политическая социология постепенно вычленилась из комплекса политических дисциплин в Советском Союзе. В этой области успешно работает Л. А. Гордон (родился в 1930 г.). Будучи сотрудником Института международного рабочего движения АН СССР, он изучал организацию труда и ценностные ориентации рабочих: «Пятидневная рабочая неделя и свободное время трудящихся» (М., 1972), «Человек после работы: социальные проблемы быта и внерабочего времени» (М., 1972; в соавторстве с Э. В. Клоповым). В период перестройки сконцентрировался на изучении перехода к рыночным отношениям и политической ориентации трудящихся. С 1993 г. возглавляет сектор социально-экономических и политических проблем в Институте мировой экономики и международных отношений РАН. На материале исследований конца 1980-х – начала 1990-х гг. написал книгу «Надежда или угроза? Рабочие движения и профсоюзы в переходной России» (М., 1995) и «Область возможностей: варианты социальной политики России» (М., 1995).
О. И. Шкаратан (родился в 1931 г.), так же, как и Гордон, выдвинулся в социологии труда, а затем значительно расширил диапазон исследований. Известны его работы в области социальной структуры («Проблемы социальной структуры рабочего класса», Л., 1970), однако первостепенное значение имеет его вклад в этносоциологию. В 1974–84 гг. он провел исследования взаимодействия индивида и этнической группы с городской средой. Результатом этого явилась не только научная публикация «Этносоциальные проблемы города» (М., 1986), но и представленные в высшие эшелоны власти рекомендации по размещению производства и организации миграций. На Западе Шкаратана справедливо считают основоположником советской этноурбанистики. После распада Советского Союза он работал в тесном сотрудничестве с правительством России, с 1992 г. — издатель журнала «Мир России».
Широкую известность не только в научном, но и в политическом мире приобрел социальный психолог Л. А. Гозман. Выдвинувшийся в годы перестройки, он стал советником премьер-министра Е. Гайдара. Его работы в области социальной психологии рыночных отношений позволили ему возглавить кафедру на психологическом факультете МГУ.
Все перечисленные выше ученые никогда не обращались в своих работах к еврейской проблематике. Из видных советских социологов только Розалина Рывкина (родилась в 1926 г.), посвятившая многие свои работы проблемам миграции и образа жизни («Социальный эксперимент», Новосибирск, 1966; «Образ жизни сельского населения», М., 1969; «Системное изучение советской деревни», М., 1980), в середине 1980-х гг. начала изучать ценностные установки и ориентации советского еврейства, в частности, планирование миграции в Израиль или на Запад. Результаты ее сравнительного исследования по Москве, Ленинграду и Киеву были представлены на многих международных конференциях. Ее книга «Российские евреи: кто они?» (Киев, 2001) — это попытка дать социальный портрет советского еврейства 1970–90-х гг.
Социология о евреях
Евреи оказали значительное влияние на развитие социологии не только как субъекты (исследователи, теоретики), но и как особый предмет этой науки. Можно утверждать, что если бы социологи не изучали еврейство, то современное состояние социологии было бы иным. Опыт разработки социологами еврейской проблематики показал, что это удачная модель для изучения статуса, стереотипа, самоопределения и других основополагающих для социологии категорий.
Один из основоположников социологии немецкий ученый М. Вебер неоднократно обращался к примеру древних евреев и евреев диаспоры для иллюстрации таких понятий, как власть, община, объединение, социальная группа. В книге «Собрание сочинений по социологии и социальной политике» (Тюбинген, 1924) он эпизодически приводит примеры из еврейской истории, поясняя ситуации социальной сегрегации. Вебер показывает, как горизонтальная этническая сегрегация, характерная для любой диаспоры (например, армянской), переходит в вертикальную — статусную сегрегацию в отношении евреев и превращает их в касту в европейском бескастовом обществе. Вместе с тем он признает, что евреям присуще сознание достоинства своей группы и чувство гордости, что отчасти сближает их по характеру внутригрупповых связей со свободными объединениями — партиями. Никоим образом не приравнивая ни статусную группу, ни партию к классу, он замечает тенденцию и в той, и в другой к относительной классовой однородности, причем эта однородность создается давлением внешнего социума, а не внутренней социальной структурой статусной группы (европейского еврейства). Единственное, что Вебер совершенно не связывает с еврейскими общинами, — это харизматический характер власти.
Более систематическую интерпретацию талмудического иудаизма и социальной истории европейского еврейства Вебер дает в своем трехтомном труде «Экономика и общество» (1925), где он показывает, как рационалистический дух еврейской религии соответствует строительству капиталистического общества (т. 2, глава «Иудаизм и капитализм. Еврейский рационализм в отношении к пуританскому аскетизму»). Действительно, религиозные нормы не запрещают еврею вступать в экономические отношения с адептами другой веры, не накладывают этических ограничений, обязательных внутри общины, на эти отношения и признают успех в делах богоугодным и праведным. Талмудическое предписание не менять образа жизни и строгий порядок изучения Закона способствовали размеренности жизни и финансовой деятельности, которая не требовала тогда много времени. Благочестивый самоконтроль иудея, с точки зрения Вебера, не носил аскетического характера, а отношение к сексу было естественным. К тому же Закон требовал лояльности к существующей власти; все это делало евреев идеальными членами гражданского общества. Вебер подчеркивает близость пуританского общества по основным принципам к еврейскому, за исключением лишь характерных для еврейства идеологии отверженности (и отсюда — двойной морали) и мессианизма. При этом Вебер сознательно воздерживался от анализа хасидизма и других менее рационалистических течений в иудаизме. Он утверждал, что реформированный иудаизм (см. Реформизм в иудаизме) не менее приемлем для современной Америки, чем кальвинизм и все виды протестантского сектантства. Более того, современные евреи в пуританских странах утратили все следы отличия, «тогда как в Германии евреи в течение многих поколений остаются «ассимилированными евреями». При этом конечную цель Вебер видит в религиозной ассимиляции евреев, что, по его мнению, удалось лишь нациям, в которых преобладали пуритане.
В этих двух работах Вебер демонстрирует основные подходы к еврейской проблематике, закрепившиеся впоследствии в европейской социологии: 1) положение евреев в нееврейском обществе как модель социальных отношений и категорий, присущих данному обществу; 2) внутренняя структура еврейского общества как парадигма изменяющихся социальных отношений. Как мастер социальной истории Вебер создал классическую работу по социологии иудаизма — книгу «Древние иудеи» (Тюбинген, 1923), составившую последний том его трехтомной «Социологии религий». В этой книге рассматривается хозяйственно-культурный уклад жизни древних евреев в его связях с религиозными институтами и социальными ролями. Иудаизм в интерпретации Вебера предстает архаичной религией, связанной с древним скотоводческим обществом. Он отмечает видоизменение иудаизма в эпоху царей, однако не видит в нем потенциала дальнейшей эволюции. Стимул к развитию, по Веберу, — это отказ от 613 заповедей и разрушение кастовой структуры, присущей обществу древних евреев. Не случайно в работе «Экономика и общество» Вебер приветствовал реформированный иудаизм, но и его рассматривал как некоторую промежуточную ступень на пути к христианству. Подобный взгляд на прошлое с учетом позднейшего рассеяния евреев и принятия Ветхого завета в качестве первой из двух книг христианской Библии сформировал целое направление в исследовании иудаизма, названное впоследствии этнографическим.
Относительно роли евреев в становлении экономики капитализма Вебер полемизировал с В. Зомбартом, который отдавал приоритет еврейскому духу расчета в создании новой экономической формации («Евреи и экономическая жизнь», Лейпциг, 1911). Вебер же считал экономическую деятельность народа «парий» периферийной для западного пути развития и отрицал роль еврейского рационализма в формировании планового и непрерывного производства. Иудаизму он отдавал должное в двух его функциях: рациональной десакрализации мира и выработке революционной доктрины. Пришествие Мессии и возвращение правоверных евреев к жизни, в которой они займут наконец господствующее положение, Вебер рассматривал как социальный переворот.
Революционность еврейства совершенно по-иному обосновал К. Маркс, который видел в еврейских рабочих наиболее угнетенную часть общества, так как они подвергаются двойному гнету — как экономическому, так и национальному. Вместе с тем в работе «К еврейскому вопросу» Маркс обрисовал в образе еврея-капиталиста негативный стереотип еврея 19 в. – начала 20 в. Жадный, властолюбивый ростовщик, тянущий душу из простого народа-труженика — эта популярная карикатура получила свое научное обоснование.
Предшественниками научной социологии еврейства были уроженцы Восточной Европы Л. Пинскер, Ахад-hа-Ам, Б. Борохов и Х. Житловский. Разрабатывая идеологию сионизма, Пинскер и Ахад-hа-Ам поднимали такие актуальные проблемы, как связь нации с территорией, компоненты национального самосознания, нация и свобода. Работы Б. Борохова и Х. Житловского связаны с социализмом еврейским и также включают некоторые элементы социологического подхода к проблемам производительного труда евреев, национальной территории и значения языка идиш для сохранения еврейской культуры в диаспоре. Труд Борохова «Еврейское рабочее движение в цифрах» дает анализ социальной структуры еврейского народа в начале 20 в. Основоположником еврейской социологии и демографии считается Я. Лещинский. В многочисленных трудах, написанных на идиш, немецком и английском, он рассматривает динамику численности еврейского населения в Европе и Америке, экономическое положение немецкого еврейства, основные направления еврейской миграций в 19–20 вв. Он дал наиболее полную картину экономических и политических проблем еврейства Восточной и Центральной Европы в период между Первой и Второй мировыми войнами, проанализировал антиеврейскую политику европейских правительств, способствовавшую массовой эмиграции евреев в конце 19 в. – начале 20 в. В двух областях он был одним из первых исследователей: в социологии советского еврейства («Дос советише идентум» — «Советское еврейство», 1941) и в изучении Катастрофы. В книге «Кризис, катастрофа и выживание» (Н.-Й., 1948) он оценивает потери европейского еврейства и рассматривает демографическую ситуацию и социокультурные процессы в двух основных послевоенных очагах еврейства — Северной Америке и Палестине.
Выдающимся образцом исследования по социологии еврейства остается «Социология евреев» (Берлин, 1930–31) А. Руппина. Капитальный труд включает исследование по социальной структуре и социальной истории: формирование народа, его физический облик, расовый состав, демографические характеристики, расселение, миграции, социальная структура. Все эти компоненты рассматриваются в динамике, охватывая период от начала диаспоры до 1925 г. (подробно 1800–1925 гг.). Книга рассказывает о том, где селились евреи, чем они занимались, как они сохраняли или изменяли свой язык и религию, как складывались их взаимоотношения с окружающими народами, в чем выражалось их стремление к свободе и независимости; исследование выдержано в жизнеутверждающем тоне несмотря на то, что оно было закончено и опубликовано незадолго до Катастрофы европейского еврейства. На основе этого исследования и работы «Евреи в современном мире» (Берлин, 1935) Руппин написал аналитический очерк формирования еврейского национального самосознания и сионистского движения «Еврейская судьба и будущее» (Лондон, 1940). В этой книге, написанной с явно сионистских позиций, автор как бы подытоживает историю европейского еврейства созданием национального очага в Палестине. Он не останавливается и перед построением прогнозов относительно развития европейского и американского еврейства и его предполагаемого участия в создании национального государства. Помимо Руппина социологией еврейства в Германии занималось Общество еврейской статистики. Оно изучало прежде всего демографические проблемы, но давало богатый материал и для собственно социологии. К нему принадлежали помимо Я. Лещинского Ф. Тайльхабер и А. Коэн (1876–1966).
Среди единомышленников Руппина — выдающийся европейский социолог Ф. Оппенхеймер. Сын раввина, испытавший влияние К. Маркса и Л. Гумпловича, он, в отличие от своих учителей, выработал эволюционно-оптимистический взгляд на будущее, заинтересовался сионизмом и помогал создавать первые аграрные поселения в Палестине. Однако такая позиция не была широко распространена среди европейских социологов.
Научно обоснованная альтернатива прогнозам Руппина представлена в концепции Л. Гумпловича. Работавший над национальными проблемами, над правовыми нормами и социальными факторами формирования государств Гумплович в своих книгах «Раса и государство» (Вена, 1875) и «Борьба рас» (Инсбрук, 1909) обосновал нежизнеспособность еврейского народа, представил его как умирающую расу и архаический социальный феномен. Подход Гумпловича критиковали впоследствии как вид социального дарвинизма: он применил закон о борьбе и выживании видов к социуму. Однако в свое время концепции Гумпловича были влиятельны и популярны. Образ еврейского народа как разлагающегося трупа, заражающего своим гниением все соприкасающиеся с ним народы австрийские национал-социалисты позаимствовали у Гумпловича, и в таком виде идея была донесена до «Майн кампф» Гитлера. Однако Гумплович ни в коей мере не призывал к уничтожению еврейства, он скорбно констатировал то, что казалось ему естественной и социально обусловленной исторической закономерностью. Его теоретические выкладки оказали большое влияние на советскую этнологию (Ю. Бромлей, Л. Гумилев).
К Гумпловичу, пользовавшемуся большим научным авторитетом в германоязычных странах, обратился за поддержкой тогда еще начинавший организационную деятельность Т. Герцль. Ответом ему был обоснованный отказ, его действия ученый счел романтической и безнадежной попыткой, а еврейское государство ненужным, несмотря на то, что сам Гумплович считал создание малых однонациональных государств основной тенденцией 20 в. Его позиция послужила основой научного антисионизма. Позитивным вкладом Гумпловича в социологию еврейства было формирование понятия «воображаемый еврей» как социальной категории.
Ф. Тённис в своей книге «Общность и общество» (Лейпциг, 1887) также обращается к примеру евреев. Общность, по его мнению, это единство, созданное инстинктивной волей (подобной материнской любви) и основанное на естественных связях. Сознательная воля (выраженная, например, в торговле) и условные связи формируют общество. При этом общность характеризуется личными формами зависимости и традиционной культурой, общество же построено на механических отношениях (подобно ассоциации), подчиненных расчетливому разуму и абстракции. Общность связана с феодально-патриархальными отношениями, а общество — с капиталистическими. Евреи же внутри своей группы выступают как остатки древней общности, но в своих внешних связях действуют по законам общества и способствуют распространению и укреплению отношений капиталистического типа. Вопросы экономической роли еврейства и его отношения к капитализму остались всецело проблемой европейской социологии 19 в. – начала 20 в., но понятия гетто и его внутренней структуры, широко используемое в современной американской социологии, восходит к Веберу и Тённису (гетто — это «народ-пария» и одновременно общность). С именами этих ученых связана идея социальной ниши, применявшаяся впоследствии в американском иммигрантоведении как к евреям, так и к другим этническим группам.
Г. Зиммель, не занимаясь специально еврейской проблематикой, высказал тем не менее применительно к евреям две чрезвычайно плодотворные идеи. Одна была сформулирована в его трудах по социологии религии, где он разделил религиозность как индивидуальное чувство и религию как совокупность социальных отношений. «Единство группы есть религиозно обусловленная функция», писал Зиммель. М. Бубер, учившийся у Зиммеля и поддерживавший с ним дружеские отношения, развил впоследствии эту идею в своей книге «Еврей и его еврейство» (Иер., 1962–64). Бубер считал еврейство нацией в Боге. Аналогично рассматривал проблему еврейского национального самосознания и Л. Бек в книге «Сущность еврейства» (1922). Еще более значительные последствия имела концепция «чужого» у Зиммеля. Чужой (еврей) — это не тот, кто приходит и уходит, а тот, кто приходит и остается, это иная социальная сущность, присутствующая в нашей жизни. На основе этой концепции ученик Зиммеля Р. Парк вместе со своим коллегой Э. Стонквистом разработал концепцию маргинального человека, находящегося в психологически неустойчивой позиции на границе двух социальных миров. Основным объектом была личность ассимилированного еврея, однако категория «маргинального человека» начала работать в очень широком диапазоне в социологии и психологии: применительно к мулатам и креолам, применительно к этническим и конфессиональным группам, к социальным слоям, к сексуальным меньшинствам и т. д. Один из учеников Парка Г. Бейкер использовал это понятие, перенеся его на более крупный объект — «маргинальные торговые народы». Другой последователь — Л. Вирт (см. выше) проанализировал ситуацию гетто как маргинальное состояние сознания. Это вызвало длительную дискуссию, в которой приняли участие многие ученые-евреи и исследователи еврейской тематики, в том числе А. Эциони (родился в 1929 г.) и А. Антоновский (родился в 1923 г.).
Концепция «чужого» дала импульс развитию и других важных категорий социологии: «значимый другой», «референтная группа» и «теория ролей». Первые два понятия обозначают личность или группу, по отношению к которым индивид формирует концепцию своего «я» или представления о своем положении, они служат основой для сравнения. Теория социальных ролей соотносится с теорией статусных групп у Вебера; теория ролей была популярна в середине 20 в. и определяла для каждого социального статуса набор соответствующих прав и обязанностей, а также социальных партнеров, в отношениях с которыми реализуется социальная роль (например, дети, сослуживцы и т. д.). При этом изначальный смысл «другого» как еврея, пришельца из иного социума, постепенно отошел на второй план. Американский социолог Г. Х. Мид детально разработал идею обобщенного другого. Он показал, что в становлении личности человек проходит несколько разных ролей, пока не усваивает отношение общества к себе и не начинает вести себя адекватно. Таким образом обобщенный «другой» выполняет функцию социального контроля над личностью. Многочисленные прикладные исследования об авто- и гетеростереотипах показали, что для ряда европейских народов (поляков, русских и др.) «значимым другим» при формировании национального самосознания остается «воображаемый еврей».
Разработка концепции «чужого» выявила еще одну социологическую закономерность — диалогичность социальной структуры: построение собственного образа или усвоение определенной роли осуществляется в зависимости от «другого» и в диалоге с ним. Это явление с иных позиций описал М. Бубер в книге «Я и ты» (1923) и «Диалогическая жизнь» (1947). Он показал, что основные два типа отношений сводятся к субъектно-предметному (я-оно) и субъектно-субъектному (я-ты). Значимым для личности и общества является последний тип, причем выбор «ты» определяет характер «я». При этом в его работе в скрытом или явном виде постоянно присутствует отсылка к еврейскому менталитету: быть и казаться — это центральная проблема еврейского самосознания, поскольку авто- и гетеростереотипы у этого народа разошлись чрезвычайно далеко. В формировании же еврейского национального самосознания, по мнению Бубера, решающую роль играет диалог с Богом, избранность и предназначение.
После прихода нацизма к власти и Катастрофы европейского еврейства социология концентрируется на изучении отношения к «воображаемому еврею», исследования сохранившихся общин отходят даже не на второй, а на дальний план. Несомненный приоритет в изучении антисемитизма принадлежит ученым франкфуртской школы социологии. Работы, которые они начали в Америке в 1940-е гг. и завершили в Европе к 1950 г., носили общее название «Исследования о предубеждении» и были финансированы Американским еврейским комитетом. Это была серия монографий: Т. Адорно, Е. Френкель-Брунсвик, Д. Левинзон и Р. Н. Санфорд «Авторитарная личность» (1950); Б. Беттельхайм и М. Яновиц «Динамика предубеждений. Психологическое и социологическое исследование ветеранов» (1950); Н. В. Аккерман и М. Ягода «Антисемитизм и эмоциональные расстройства: психоаналитическая интерпретация» (1950); Л. Левенталь и Н. Гутерман «Пророки упадка: исследования техники американских агитаторов» (1949); П. В. Массинг «Репетиция разрушения: исследование политического антисемитизма в империалистической Германии» (1949). Материалом послужило длительное обследование нескольких групп населения в США, в том числе людей с психическими расстройствами, и опрос по заданной схеме. В результате исследователи, первоначально ставившие перед собой лишь задачу изучения антисемитизма с целью разработки воспитательно-образовательной программы для профилактики этого общественного явления, получили сложную систему корреляций ценностных установок личности с ее отношением к «воображаемому еврею». Набор приписываемых евреям индивидуальных черт и социальных характеристик с четко выраженным отношением к ним позволил детально описать личность антисемита. Им оказался человек, впоследствии обозначенный как авторитарная личность: конформный, экстериоризирующий власть, воспринимающий другого как объект, а не субъект, приверженный традиционным ценностям, подавляющий свои внутренние стремления и т. д. Исследование выполнялось методами социологии и социальной психологии и дало очень цельный и вместе с тем детализированный портрет, который совпал в основных своих чертах с образом, построенным Ж. П. Сартром в эссе «Размышления о еврейском вопросе» (1946). Исследователи не ограничились созданием социально-психологического портрета, они моделируют поведение авторитарной личности во всех значимых жизненных сферах. Влияние работы Адорно и его коллег на социологию в целом было велико, оно предопределило развитие европейской социальной психологии и использовалось как методологический образец в самых разных областях социологии — от исследований общественного мнения, ставших чрезвычайно популярными в послевоенные годы, до социологии семьи.
В послевоенной Восточной Европе социологические исследования, связанные с еврейской проблематикой, концентрируются в трех направлениях: изучение отношения к евреям, положение меньшинств (в частности, евреев), последствия Катастрофы в общественном сознании. Первое направление представлено практически во всех посткоммунистических странах, которые после длительного вынужденного сокращения исследований общественного мнения начинают вести их очень широко и под заметным влиянием франкфуртской школы. В Польше в 1987–89 гг. Я. Ершиной и его коллегами было проведено исследование отношения поляков к русским, украинцам, евреям и немцам, впоследствии удостоенное премии имени М. Бубера. В начале 1990-х гг. по инициативе Американского еврейского комитета было проведено сравнительное исследование отношения к евреям в Польше, Венгрии и Чехословакии (с раздельными данными по чехам и словакам). Оно включало отношение к Израилю и палестинской проблеме. Исследование показало высокий уровень предубеждений против евреев в качестве близких соседей (наряду с предубеждением против других меньшинств), но позитивное отношение к Израилю и нейтралитет по вопросу о Палестине.
Изучение положения меньшинств ведется главным образом в рамках политической социологии, финансируется ООН или европейскими организациями и связано с разработкой программных документов, таких как «Конвенция об основных правах европейских меньшинств».
Последствия Катастрофы составляют одну из важнейших тем европейской социальной психологии и исследуются с разных позиций: с точки зрения еврейского самосознания (например, Ф. Эрёш, «Формирование еврейского самосознания в Венгрии в 1980-х гг.», Будапешт, 1990) или с точки зрения народов, рядом с которыми евреи жили (например, А. К. Палюх «Концентрационный лагерь Освенцим. Взгляд со стороны», Краков, 1991).
Государство Израиль также привлекает социологов как обозримый объект, концентрирующий множество проблем. Так, Ж. Фридман в 1965 г. после нескольких поездок в Израиль опубликовал книгу «Конец еврейского народа?» (на английском языке издано в 1967). Он описал экономические и социальные проблемы Израиля и выразил сомнение в будущем государства и народа в целом. Особый интерес вызывают киббуцы как сцена развертывания социального эксперимента. М. Спиро написал книгу «Дети киббуца» (1965). Социальный психолог Б. Бетельхайм (1903–90) посвятил одну из своих работ «Дети мечты» (1969) системе воспитания в киббуце. Европейские и американские социологи работают также в контакте с израильскими учеными над общими темами.
Социология религии отошла от этнографического направления в изучении иудаизма, оставив его этнографам, и практикует как социально-исторический подход к предмету, так и чисто социологическое изучение иудаизма в конкретных обществах (израильском, американском). Исследования последнего типа широко представлены в американской социологии. Новый концептуальный подход к иудаизму продемонстрирован в книге М. Элиаде «Миф о вечном возвращении» (Париж, 1949), где автор показывает, что именно в этой религии осуществился переход от мифологического циклического времени к историческому линейному, то есть иудаизм был связан с революционными переменами в человеческом сознании, знаменующими переход от архаического мышления к современному. Эту же интерпретацию иудаизма Элиаде повторяет в своем труде «Поиск. История и значение в религии» (Чикаго, 1969), написанном в период его руководства исследованиями по сравнительному религиоведению в Америке.
В американской социологии значительное внимание отводится еврейской проблематике и практикуется как взгляд извне на взаимоотношение меньшинства с принимающим обществом, так и исследование внутренних проблем американского еврейства. В трех ведущих социологических журналах («Американ социолоджикал ревью», «Американ джорнел оф социолоджи», «Сошел форсес») приблизительно две трети публикаций, посвященных евреям, освещают проблемы ассимиляции, смешанных браков (см. Брак смешанный), предубеждений и дискриминации, антисемитизма; треть — еврейскую социоэкономику, демографию, семью и молодежь, религию и традицию. Есть работы, посвященные Израилю и европейскому еврейству, в значительной части статей обсуждается концепция «маргинального человека». Статьи американских авторов печатаются также в журнале «Джуиш сошел стадиз» и «Джорнел оф джуиш социолоджи» (Лондон). Наиболее полно жизнь американских евреев освещается в «Американ джуиш иарбук», выходящем с 1900 г. Социальные характеристики современного мирового и, подробнее, американского еврейства представлены также в Гарвардской энциклопедии этнических групп Америки (1980).
В исследованиях американского еврейства до 1960-х гг. преобладал формализованный квантитативный подход, и основной интерес проявлялся к демографии. В этом направлении работали Натан Голдберг (1903–61), Эрих Розентал (1912–1996), Калвин Голдшейдер (родился в 1941 г.) и Алвин Хенкин (родился в 1918 г.). Общественные институты и меняющееся еврейское самосознание привлекли многочисленных исследователей лишь в конце 1950-х гг., но в этой области были достигнуты значительные успехи: исследования по социальной истории американского еврейства стали классикой иммигрантоведения США. Виднейшие представители в этой области — Натан Глейзер, Бернард Лазервиц (родился в 1926 г.), Милтон Гордон (родился в 1918 г.) — были видными теоретиками изучения процессов ассимиляции и формирования нации в США. Преимущественно еврейской общиной США занимались Бецалель Шерман (умер в 1970 г.); Маршалл Скляр (1921–1992), Бенджамен Ф. Рингер (родился в 1920 г.), Виктор Сануа (родился в 1920 г.), Бенджамен Халперн (1912–78), Уилл Херберг (1907–77), Альберт Ворспан (родился в 1924 г.), Манхейм Шапиро (родился в 1913 г.), Чарлз С. Либман (родился в 1934 г.) и Альберт Гордон (1901–68). Выдающиеся работы в этой области, многократно цитируемые и переиздававшиеся: В. Херберг «Еврейское рабочее движение в Америке» (1952), М. Ришин «Обетованный город: евреи Нью-Йорка, 1870–1914 гг.» (1962), М. Скляр «Американские евреи» (Нью-Йорк, 1971) и «Еврей в американском обществе» (Нью-Йорк, 1974), Н. Глейзер «Американский иудаизм» (Чикаго, 1957), И. Хау «Мир наших отцов» (Филадельфия, 1976). Эти книги, в особенности две последние, повлияли на преобразование долго господствовавшей в американских общественных науках концепции «плавильного котла» как модели формирования американской нации, в теорию «триединого плавильного котла». В ней ведущая роль в адаптации иммигрантов отводилась религиозным общинам — протестантской, католической, иудейской. Считалось, что религия играет доминирующую роль в формировании самосознания американцев. В 1980-е гг. и эта теория уступила место модели «салатницы», где все перемешивается, но ничто не сливается. В ее выработке не последнюю роль сыграли ученые-евреи и еврейское самосознание как предмет исследования. Урбанист Херберт Ганс (родился в 1927 г.), в течение многих лет возглавлявший Американскую социологическую ассоциацию, обратившись к теме еврейской самоидентификации в США, выдвинул концепцию «символической этничности» и убедительно обосновал ее устойчивость. С тех пор были проведены не только многочисленные исследования этнического самосознания под этим углом зрения, но и структурные исследования национальной символики, и опрос института Гэллапа, выявляющий этническую память американцев.
Советская социология о евреях
Еврейская тематика не занимала значительного места в советской социологии, однако в смежных областях — этнографии, фольклористике и политической экономии — велись систематические исследования. Например, Еврейское историко-этнографическое общество под руководством Л. Штернберга выполнило целый ряд прикладных работ по еврейским общинам СССР. Научные центры в Киеве и Минске публиковали исследования на языке идиш (см. Наука о еврействе, 1925–1947 гг.). Первым, кто опубликовал работу по социальной истории и демографии российского еврейства, был Я. Лещинский; впоследствии он продолжил эти исследования в Германии, Польше, США и, наконец, в Израиле. В 1920-е гг. некоторые эмпирические социологические исследования по социологии еврейства велись в рамках Евсекции, которая анализировала и пропагандировала опыт еврейских земледельческих поселений, стремилась подчеркнуть вовлеченность советских евреев в производительный труд и продемонстрировать значение социалистической еврейской культуры на языке идиш. После прекращения деятельности еврейских организаций в 1930-е гг. и массовых репрессий возрождение интереса советской науки к еврейской тематике наблюдалось в 1970–80-е гг. В 1980-е гг. при советском Географическом обществе начал работу семинар по малым и дисперсным группам на территории СССР, во многом он опирался на опыт петербургского Еврейского историко-этнографического общества, проводившего преимущественно исторические, экономические и демографические работы. В сборниках, опубликованных по материалам семинара, были представлены статьи и о еврейской демографии, культуре и искусстве. В работах Натальи Юхневой, посвященных определению этнических территорий евреев СССР, был разработан новый метод установления этнических границ для дисперсных, то есть на всей своей территории составляющих меньшинство, народов, на основе которого были составлены карты этнических территорий евреев на Украине и в Белоруссии в начале 20 в. Дальнейшие исследования по расселению и динамике еврейского населения СССР Н. Юхнева и М. Куповецкий (родился в 1955 г.) публиковали в «Советской этнографии» (с 1992 г. — «Этнографическое обозрение») и «Вестнике Еврейского университета в Москве» (с 1992).
В конце 1980-х гг., в период так называемой перестройки, отношение к еврейской проблематике в советской социологии изменилось. Созданный в это время Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) одно из первых своих исследований посвятил отношению населения СССР к евреям. Попытку запечатлеть коллективный портрет евреев в массовом сознании ВЦИОМ предпринял в исследовании «Советский человек: социально-антропологический анализ советского общества 80-х годов» (1989). Собирательный образ еврея характеризовался как с отрицательной, так и с положительной стороны: лицемерный, энергичный, скупой, рациональный и т. д. В целом, стереотип еврея характеризовался чертами, противоположными тем, которое коллективное сознание преобладающей нации русских приписывало себе. Как по методике, так и по результатам исследование было близко к подобным работам в посткоммунистической Польше (1989–91) и базировалось на идеях Т. Адорно, сформулированных в книге «Авторитарная личность».
Исследование «Отношение к евреям народов бывшего СССР» под руководством Л. Гудкова и А. Левинзона было проведено в 1990 г. и охватило более 4200 человек. Оно позволило выявить республики с наиболее высоким уровнем антисемитизма (Белоруссия, Молдавия, Украина), показало, что сторонников последовательного «идеологического» антисемитизма сравнительно немного — 5–9%, однако негативный стереотип по отношению к евреям имеет от четверти до трети общества. Свыше 60% высказались против продвижения евреев в высшие сферы государственной власти и против того, чтобы ими руководили евреи. Эту работу освещали популярные и научные периодические издания (газета «Известия», журналы «Человек», «Вестник Еврейского университета в Москве»).
В рамках Института социологии АН СССР в 1990 г. был открыт центр еврейских исследований под руководством профессора В. Шапиро (родился в 1938 г.). Вместе с В. Червяковым он провел несколько последовательных опросов делегатов съезда Конфедерации еврейских организаций и общин (Ваада) СССР. Исследование было посвящено культурной традиции у советских евреев, языковым и ценностным ориентациям, степени организованности еврейской жизни. Оно показало, что советское еврейство значительно отошло от традиции и утратило родной язык, однако сохранило устойчивое самосознание, прочные связи внутри общин (с еврейскими организациями других стран связей мало). Советские евреи отличаются невысокой религиозностью, но сильно заинтересованы в общинной жизни. Исследование косвенно затрагивало также проблему антисемитизма и эмиграции.
Аналогичную работу проделала Розалина Рывкина, опросив еврейское население Москвы, Ленинграда и Киева. Ее исследование также показало утрату еврейских традиций, но сильное стремление к еврейской общинной жизни. Большинство опрошенных не планировали миграцию в ближайшем будущем, среди потенциальных мигрантов преобладали люди среднего возраста с детьми, как страна будущего проживания наибольший интерес вызывали США. В книге «Евреи в постсоветской России: кто они?» (1996) Рывкина исследовала специфику этнического самосознания постсоветского еврейства, систему его приоритетов (существенно отличающую евреев как от иных народов бывшего СССР, так и от среднестатистических российских граждан), отношение евреев к религии, традиции, своему прошлому, взаимоотношения евреев с другими народами России. Среди многих выводов, сделанных автором, несомненный интерес представляет тот, что, несмотря на полный разрыв с традицией, российское еврейство сохраняет специфические социальные характеристики. Спустя десять лет Рывкина повторила исследование, проведенное в 1993 г., чтобы выявить динамику.
Работы Елены Носенко посвящены потомкам смешанных браков, случаям актуализации у них еврейского самосознания и причинам, вызывающим этот процесс. С конца 1990-х гг. регулярно проводятся российско-израильские конференции, на которых широко представлены материалы по социологии современного еврейства и Государства Израиль (см. сборники «Миграционные процессы и их влияние на израильское общество», М., 2000; «Проблемы существования в диаспоре» М., 2001; «Общество и политика современного Израиля» М., 2002).
Социология в Израиле
Социология в Эрец-Исраэль унаследовала развитую европейскую, преимущественно германскую традицию; как самостоятельная научная и учебная дисциплина она сформировалась в Израиле в 1948 г., когда в Еврейском университете в Иерусалиме усилиями А. Руппина, М. Бубера и Ш. Н. Айзенштадта при активном содействии М. Гинсберга (см. выше) была основана отдельная секция социологии. В следующем году Л. Гутман (1916–87) основал Институт прикладных социологических исследований (Иерусалим). В Хайфе в том же 1949 г. была основана Израильская социологическая ассоциация; таким образом с момента создания государства израильское общество было непрерывно в фокусе научного наблюдения.
С 1926 г. профессором социологии еврейского народа в Еврейском университете был А. Руппин, автор классических трудов «Евреи нашего времени — основы описательной социологии еврейства» (1904) и «Социология евреев» (тт. 1–2, 1930–31). В 1938–51 гг. М. Бубер преподавал социальную философию в Еврейском университете. Основоположники израильской социологической науки занимали активную гражданскую позицию; так, Руппин основывал поселения, создавал первые управленческие структуры и т. д. Бубер задолго до окончательного переезда в Эрец-Исраэль призывал к мирному сосуществованию с арабским народом.
Учеником Бубера был Ш. Айзенштадт. В 1969–71 гг. он возглавлял Израильскую социологическую ассоциацию. Тематика его работ связана с центральными проблемами израильского общества. В израильской социологии он сформировал основное направления — политическую социологию, социологию образования, исследования социальной структуры. Особое значение имеют два его капитальных труда, созданных при участии его коллег по Еврейскому университету: «Израильское общество. Прошлое, развитие, проблемы» (1967) и «Изменения и преемственность в израильском обществе. Попытка интерпретации» (1974). Эти книги стали классикой израильской социологии, заслужили международное признание; Айзенштадт получил премию Американского социологического общества (1964), премию Ротшильда (1970), Государственную премию Израиля (1973). Айзенштадт анализировал социальную историю формирования ишува, создания гражданского общества и построения государственных институтов Израиля. Проблемы, поднятые им в книге «Изменения и преемственность...» не теряют актуальности по сей день: глубокая социальная дифференциация общества, формирование специфических элит (халуцим, уроженцы страны — сабры и т. д.), неудачи в адаптации алии с Востока. Особое внимание он обратил на неудачи индивидуальной абсорбции и первым показал необходимость сохранения этнических общин и их целостную интеграцию в израильское общество. Айзенштадт призывал к бережному обращению с традицией; теме традиции и преобразований посвящен ряд его работ: «Модернизация, протест и изменения» (1966), «Традиция, изменения и современность» (1973), «Революция и преобразование обществ» (1978). В работе «Социальная дифференциация и стратификация» (1978) он вернулся к вопросам социальной структуры израильского общества, наряду с реальной стратификацией он рассматривал стереотипы восприятия социальных групп (киббуцников, сабр и т. д.). Образ колючего местного растения (цабар), имеющего сладкие и нежные плоды, стал стереотипом коренного израильтянина (сабры). В 1970-е гг. Айзенштадт также много занимался методологическими проблемами, в частности, вместе с И. Бен-Давидом он написал учебник «Введение в социологию» (1970). И. Бен-Давид юношей приехал в Эрец-Исраэль, окончил Еврейский университет и Лондонскую школу экономики, с 1951 г. — профессор социологии в Еврейском университете, приглашенный профессор Чикагского и Станфордского университетов, в 1971–74 гг. — президент Израильской социологической ассоциации, а с 1974 г. — член исполнительного комитета Международной социологической ассоциации. Бен-Давид занимался социологией образования, сравнительными исследованиями; его труды «Университеты и фундаментальные исследования» (1968), «Роль ученых в обществе» (1971), «Тенденции в американском высшем образовании» (1980) стали классикой в своей области.
Несмотря на то, что основателями израильской социологии были международно признанные ученые европейской школы, наука развивалась в тесном контакте с американской и под сильным ее влиянием. В Израиле из классических трудов по социологии изучают в первую очередь исследования Т. Парсонса; израильских и американских социологов объединяют устойчивые профессиональные связи. Израильские ученые часто совмещают преподавательскую деятельность в Израиле и США. Так, Л. Гутман был научным директором Института прикладных социологических исследований, профессором социологии и психологии, членом Израильской академии наук и одновременно почетным членом Американской академии наук и искусств, внештатным профессором Гарвардского и Станфордского университетов, членом Американской социологической, психологической и статистической ассоциаций. За работы в области методики и социальной психологии «Измерение и предсказание» (1950), «Психологический проект теории мыслительных возможностей» (1967) Гутман удостоен премии Ротшильда (1963) и Государственной премии Израиля (1978). Э. Кац (родился в 1926 г.) также сочетал научную и преподавательскую деятельность в Израиле (профессор социологии и средств массовой информации Еврейского университета) и США, работал в Институте прикладных социологических исследований (Нью-Йорк) и Чикагском университете (1991–94).
Организационная база социологических исследований в Израиле широка и разнообразна: отделения социологии в университетах страны, а также институты в составе университетов (Институт исследований киббуцного и кооперативного движений при Хайфском университете, Институт исследования евреев диаспоры, Институт социальной психологии, Институт исследования этнических групп при Бар-Илан университете), Институт социальной экологии при Университете имени Д. Бен-Гуриона в Негеве, Институт геронтологии (Брукдейл) при Джойнте и др. Все эти институты заняты преимущественно прикладными социологическими исследованиями. Разработки по социологии алии ведутся также научными отделами Министерства абсорбции и Министерства труда и социального обеспечения по заказам правительства и обеспечивают научную базу формирования израильской политики в этой области. Институт прикладных социологических исследований (Иерусалим), финансируемый правительством и выполняющий заказы как правительства, так и общественных и частных организаций, ведет исследования в следующих областях социологии и социальной психологии: методология, иммиграция, социальная структура, культурные стереотипы, жилье, город, общественное планирование, образование, средства массовой информации, общественное мнение, поведение в армии, экономика и маркетинг, медицина, промышленность.
Израильская социологическая ассоциация вместе с Институтом социальной экологии издает журнал «Исследования социальных наук об Израиле» (издатели С. Шарот и Э. Бен-Рафаэль). Журнал печатает материалы о социальном поведении в израильском обществе, социальной истории, антропологии, экономике, политических науках, этнических группах, образовании и лингвистике. В Израиле социальная антропология и демография считаются составными частями социологии. Центральными темами израильской социологии по-прежнему остаются иммиграция, этничность и общины. Однако подход к этим проблемам существенно изменился со времени выхода в свет основных трудов Айзенштадта: если раньше народ Израиля рассматривали как единое целое, то в 1970–90-е гг. о нем все больше пишут как о совокупности общин и заостряют внимание на конфликтах внутри израильского общества, причем конфликтующими сторонами выступают не только этнические группы или классы, но и определенные социальные и профессиональные группы: чиновники, строительные подрядчики и т. д. Особое внимание уделяется трениям между различными этническими общинами в Израиле, но больше всего — развитию конфликта между Израилем и палестинцами. Приоритет этнической проблематики в израильской социологии выразился и в избрании Э. Бен-Рафаэля, автора книг об этнических и религиозных группах в Израиле, президентом Израильской социологической ассоциации и председателем секции национальных конфликтов Всемирной социологической ассоциации.
В 1950–60-е гг. исследованием религии занимались в основном с философских и теологических позиций. В 1970-е гг. религия оказалась в центре внимания израильских социологов. Специфика израильского иудаизма, секуляризм в среде ашкеназов, традиции восточных общин, политический экстремизм части ортодоксов, неприятие реформистских течений в израильском обществе и положение реформистских общин (см. Реформизм в иудаизме), изменение социальной позиции религиозной женщины — основные темы социологии религии.
Политическая социология исследует постоянные трансформации израильских политических партий, их классовую и этническую структуру, отношение к религии и, наконец, выражение социальных конфликтов в политическом членении общества. В этой области, как и в социологии алии, этничности и общин предпринимается много сравнительных исследований, проводящих параллели как между Израилем и малыми странами Европы, так и между израильским и американским обществом.
В социологии образования, представленной многочисленными работами с 1970-х гг., вырисовываются наиболее острые проблемы: арабское образование и возможность с его помощью смягчить конфликт арабов с еврейским большинством, а также разрыв между религиозным и светским образованием. В период с конца 1960-х до конца 1990-х гг. в израильской социологии развивалась социология женщин. Это связано как со значением репродуктивного поведения женщин в демографической перспективе Израиля, так и с изменением социальной роли женщин в израильском обществе: сокращением образовательного и профессионального разрыва между ними и мужчинами, приходом многих женщин в науку. Американская социология женщин оказывает на израильскую сильное влияние.
Во многих традиционных для израильской социологии областях с середины 1990-х гг. появляются труды русскоязычных израильских исследователей. Они публикуются на иврите (ежегодник «Евреи из бывшего СССР в Израиле и в диаспоре»), английском и русском языках (А. Аптекман, Б. Билецкий, Л. Гольдман, Е. Шрайбер «Десятилетие большой алии: путь достижений и утрат», Иер., 1999; А. Эпштейн «Войны и дипломатия. Арабо-израильский конфликт в ХХ веке», Киев, 2003, и другие труды).
- Уведомление: Предварительной основой данной статьи была статья СОЦИОЛОГИЯ в ЭЕЭ
