Коммунизм (еврейский аспект)

Вы находитесь на сайте "Архив статей из ЭЕЭ и статей на еврейские темы из Википедии"

Версия 23:40, 28 января 2012

Эта статья была импортирована из Электронной Еврейской Энциклопедии
и еще не обработана



Источник:

Тип статьи: Регулярная статья

КОММУНИЗМ

СодержаниеВведение Еврейский вопрос в теории и практике коммунизма Евреи в коммунистическом движении западных стран до Второй мировой войны после Второй мировой войны Евреи и коммунизм в странах Восточной Европы. Компартии:Польши Чехословакии Венгрии Румынии Югославии Коммунизм на Ближнем Востоке

Введение. Коммунизм (от латинского communis, `общий`), форма организации общества, осуществление которой провозглашают своей целью движения, декларирующие следование учению К. Маркса в ленинской интерпретации.

Термин «коммунизм» применяется также для обозначения самих движений и созданных ими институтов. В прошлом термин «коммунизм» применялся для обозначения разных учений, проповедовавших обобществление имущества и социальное равенство. Более конкретный смысл он приобрел в произведениях К. Маркса и Ф. Энгельса, однако во второй половине 19 в. он был вытеснен термином «социализм». Коммунистами называли себя в конце 19 в. – начале 20 в. лишь представители определенного течения в анархизме (анархо-коммунисты). Возрождение термина «коммунизм» В. Лениным после 1917 г. имело целью противопоставить возглавляемое им движение социал-демократии (см. Социализм). В идеологии марксизма-ленинизма коммунизм противопоставляется социализму — в качестве высшей стадии бесклассового общества, достижение которой провозглашается целью коммунистических партий — низшей стадии того же общества, которая официально осуществлена в Советском Союзе. Исторически коммунизм в последнем значении восходит к русскому большевизму, возникшему в 1903 г. как фракция российской социал-демократической (марксистской) партии под руководством В. И. Ленина и окончательно оформившемуся как партия на VI (Пражской) конференции РСДРП (1912). Как международное движение коммунизм существует с 1919 г., когда состоялся I конгресс III Интернационала (Коминтерна).

Еврейский вопрос в теории и практике коммунизма (общий обзор). Отдельные евреи играли важную роль уже на ранних этапах истории большевизма. Это были преимущественно революционеры-интеллигенты, убежденные сторонники ассимиляции, принимавшие тезис о полном исчезновении еврейства в условиях высокоразвитого капитализма и социализма и противившиеся существованию самостоятельного еврейского рабочего движения, в том числе Бунда и социалистического сионизма. Число евреев-рабочих среди большевиков до революции 1917 г. было невелико. Пропагандистские материалы, адресованные еврейским рабочим, ограничивались одной брошюрой на идиш — кратким отчетом о III (большевистском) съезде РСДРП (апрель-май 1905 г.) с предисловием В. И. Ленина «К еврейским рабочим». В 1909–19 гг. вождь большевизма высказывался по трем вопросам, относящимся к еврейству: об антисемитизме, о еврейском национализме и ассимиляции и об отношениях между Бундом и РСДРП. Отношение Ленина к антисемитизму было непримиримым: он рассматривал антисемитскую пропаганду как сознательное стремление «наемников царизма» обмануть рабочих и отвлечь их от революционной борьбы. Еврейский рабочий, согласно Ленину, страдает не менее русского под гнетом капитализма и самодержавия и, кроме того, подвергается особой форме дискриминации, лишающей его самых элементарных гражданских прав. Антисемитизм служит интересам господствующих классов, которым удается обмануть некоторых несознательных рабочих. Борьба против антисемитизма является неотъемлемой частью борьбы против царского режима. Антисемитизму следует противопоставить пролетарскую солидарность. Погромы 1905–1906 гг. Ленин рассматривал как часть контрреволюционной кампании и призывал к вооружению рабочих как средству обуздания погромщиков. Он клеймил в печати организаторов погрома в Белостоке. Вместе с тем Ленин, подобно другим марксистам своего времени, недооценивал живучести антисемитизма, сложности обусловливающих его факторов и его особой роли в социально-политической жизни России.

Отношение большевиков к еврейству и его будущему определялось общими принципами их теории по национальному вопросу, который они считали второстепенным и подчиненным интересам классовой борьбы (см. К. Маркс, Социализм). В начале 1903 г. Ленин высказал мнение, что социал-демократическая партия не должна предлагать каких-либо положительных решений национальных проблем — предоставления независимости, автономии или федерации, за исключением нескольких особых случаев, и должна ограничиться борьбой против дискриминации и русификации нерусских национальностей. Туманная формула о «праве наций на самоопределение» в программе РСДРП рассматривалась просто как лозунг, который должен облегчить организационное и политическое сплочение рабочих разных национальностей в общей борьбе против самодержавия и капитализма. «Право на самоопределение» должно было применяться по отношению к национальностям, имеющим территориальную базу, но не к евреям.

Не обладая достаточными познаниями в области еврейской культуры, истории и быта, Ленин высказывал разные, подчас противоречившие друг другу взгляды на еврейский вопрос, и это свидетельствует о том, что он не придавал подобным высказываниям принципиального значения. В статье «Нужна ли независимая политическая партия еврейскому пролетариату?» (февраль 1903 г.) Ленин говорил о еврейской «национальной культуре», однако в октябре того же года в статье «О положении Бунда в партии» категорически высказался против признания евреев нацией и назвал их ассимиляцию необходимой и желательной. Вслед за крупнейшим теоретиком марксизма К. Каутским он утверждал, что евреев нельзя признать нацией, так как они не обладают общностью территории и языка. Главным мотивом этих высказываний Ленина было стремление строить партию на принципе организационного централизма, которому противоречил федеративный принцип Бунда и его притязания на роль «единственного представителя» еврейского пролетариата. Это не помешало Ленину в изменившейся обстановке энергично способствовать возвращению Бунда в партию, несмотря на то, что требование еврейской культурной автономии выдвигалось бундовцами все настойчивее. Подход к еврейскому вопросу некоторых большевиков, разошедшихся с Лениным по ряду тактических и идеологических вопросов, был иным. Идеолог «богостроительства» (попытка создать некую атеистическую пролетарскую религию) А. В. Луначарский в книге «Религия и социализм» (1908) обнаруживал в Библии, особенно у пророков (см. Пророки и пророчество), революционные элементы, предвосхищающие эту новую «религию труда». Марксизм он называл четвертой великой религией, созданной еврейством. М. Горький, разделявший идеи «богостроительства», клеймил антисемитизм не только с политической, но и с моральной точки зрения и превозносил высокие достоинства еврейского народа. Личные взгляды Луначарского и Горького сказались на их позиции по еврейскому вопросу после революции 1917 г.

Оживление национализма в России после революции 1905 г. заставило Ленина несколько пересмотреть свои взгляды по национальному вопросу, чтобы эффективнее использовать его в борьбе против царизма. Требование «права наций на самоопределение вплоть до отделения» Ленин счел необходимым дополнить рядом конкретных предложений по решению национального вопроса, основанных главным образом на идее территориальной автономии («Критические заметки по национальному вопросу», 1913). Погромы и дело М. Бейлиса заставили Ленина прийти к выводу, что евреи — наиболее преследуемая и угнетенная национальность в России. В законопроекте о равноправии национальностей, написанным Лениным для большевистской фракции в Государственной думе (1914), особо подчеркивалось бесправие евреев. Ленин не был, однако, последователен в определении евреев как национальной группы: иногда он говорил о еврейской национальности, иногда даже о нации (например, в вышеупомянутом законопроекте); почти всегда еврейский вопрос рассматривал в контексте национального вопроса в России. Он считал ассимиляцию наций в общем прогрессивным процессом, который пролетариат должен приветствовать, за исключением тех случаев, когда он носит насильственный характер. Ленин отвергал понятие единой национальной культуры и говорил о существовании «двух национальных культур» у каждой нации, включая евреев. В еврейской культуре он усматривал прогрессивные свойства — интернационализм и способность усваивать поток передовых современных идей; признавал исключительную роль евреев в демократических и социалистические движениях. Прогрессивными Ленин считал те особенности еврейской культуры, которые способствовали ассимиляции евреев. Однако, признавая, что национальное равноправие подразумевает право нанимать за счет государства учителей еврейского языка, еврейской истории и т. д., Ленин оставался решительным противником отстаиваемого Бундом лозунга культурно-национальной автономии, опасаясь ослабления партии из-за ее дробления по национальному признаку.

Аналогичные взгляды высказал И. Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос» (1913), получившей одобрение Ленина. В ней содержится догматическое определение нации как исторически сложившейся устойчивой общности людей, характеризующейся рядом признаков (общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры); причем отсутствие хотя бы одного из этих признаков свидетельствует о том, что рассматриваемая общность не является нацией. На основании этого определения Сталин утверждал, что евреи, рассеянные по всему миру, не являются единой нацией. Их объединяет лишь религия и некоторые остатки национального характера. Поэтому их можно определить как «национальное меньшинство», которое неизбежно подвергнется ассимиляции, когда отпадут искусственные ограничения вроде черты оседлости. Бундовская программа национальной автономии, по мнению Сталина, относится к нации, чье существование еще следует доказать и чье будущее отрицается. Разумеется, Сталин был противником и сионизма. В отличие от Ленина, он не предлагал никаких, даже самых скромных, положительных решений культурно-национальных проблем еврейства. В соответствии с общей большевистской позицией, он считал, что взгляды марксистов по национальному вопросу носят не абсолютный, но «диалектический» характер, то есть зависят от конкретных исторических условий.

Другой большевистский деятель, С. Шаумян, обычно отвергавший любые положительные решения национального вопроса, в 1914 г. фактически согласился, что в определенных условиях национально-культурная автономия может оказаться приемлемым решением. Среди ведущих большевиков идею национально-культурной автономии отстаивала в эти годы одна Е. Ф. Розмирович (нееврейка).

Теоретический подход дореволюционного большевизма к еврейскому вопросу оказался непригодным после завоевания большевиками власти в России (октябрь 1917 г.). Отрицание коллективного права евреев на национальное самоопределение, предсказание неминуемой и желательной ассимиляции, отрицание еврейской национальной культуры и языка идиш как еврейского национального языка перестали быть неотъемлемой частью большевистской идеологии. Не все эти формулы были официально отменены или подвергнуты перетолкованию, но политика коммунистической партии по отношению к евреям стала строиться на принципах, которые часто полностью противоречили дореволюционным высказываниям Ленина и Сталина. Партия не только допустила, но и стала поощрять развитие еврейской национальной культуры (на идиш) — «культуры, национальной по форме и социалистической по содержанию». Ассимиляция перестала рассматриваться как обязательный идеал для обозримого будущего. Вскоре после революции решение дел, связанных с правовым положением евреев, было официально подчинено юрисдикции Народного комиссариата по делам национальностей; в областях с преобладанием еврейского населения были созданы местные и районные еврейские советы. Самое яркое выражение эта тенденция нашла на ранних этапах биробиджанского эксперимента (1928–34; см. Биробиджан), когда официальный глава советского государства М. И. Калинин провозгласил, что перед еврейским народом стоит задача сохранения своей национальности. Таким образом, наряду с дореволюционным прогнозом ассимиляции в качестве решения еврейского вопроса было выдвинуто национально-территориальное решение в условиях «диктатуры пролетариата» (см. Советский Союз, Еврейский комиссариат, Евсекция).

Надежда на расцвет советской культуры на идиш в Советском Союзе привлекла к коммунизму в 1920-х гг. многих еврейских интеллигентов, в том числе ряд выдающихся писателей (см. Идиш литература). Известную роль в развитии культуры на идиш и некоторых элементов еврейской автономии сыграли бывшие члены еврейских рабочих партий (Бунда, Объединенной еврейской социалистической рабочей партии, Поалей Цион и других), влившиеся в ряды коммунистической партии, особенно в 1918–21 гг. Многие из них пытались создать еврейские коммунистические объединения (Комбунд, Комфарбанд), но вскоре вынуждены были подчиниться централизованной территориальной организации партии и распустить все еврейские формирования в ее рамках, а также демонстративно осудить свои прежние «националистические» ошибки и принять официальную идеологию. Все же эти бывшие члены еврейских партий наложили известный отпечаток на линию партии в еврейском вопросе, особенно на деятельность Евсекции, в которой старые большевики (за исключением Ш. Диманштейна), как правило, не принимали участия. Они пытались продолжать традиции дореволюционных еврейских рабочих партий (см. Социализм еврейский), основываясь на лозунгах, соответствовавших общей линии партии в отношении евреев, вроде «продуктивизации», развития культуры на идиш, советско-еврейского территориализма и т. д.

Надежды на подлинную еврейскую автономию под властью коммунистической партии оказались тщетными уже в 1920-х гг. Евсекция превратилась в орган партийной пропаганды, задачей которого было привлечь неорганизованный еврейский пролетариат на сторону нового режима. В соответствии с партийной политикой борьбы как против русского «великодержавного шовинизма», так и против «буржуазного национализма» нерусских народов, Евсекция боролась с «еврейским классовым врагом», то есть еврейской религией, сионизмом, языком иврит и любыми проявлениями связи с национальной еврейской культурой. Последние остатки легальных еврейских рабочих организаций вне рамок коммунистической партии были официально ликвидированы в 1928 г. (см. Поалей Цион, Хе-Халуц). В 1930 г. была распущена и Евсекция, но еврейские школы и литература на идиш продолжали существовать. В то же время усилилась тенденция к насильственной ассимиляции и русификации. В борьбе за власть, развернувшейся в Советском Союзе после смерти Ленина (1924), Сталинская фракция использовала против оппозиции, возглавлявшейся коммунистами еврейского происхождения (Л. Троцким, Г. Зиновьевым и Л. Каменевым), аргументы завуалированного антисемитского характера. После разгрома оппозиции, завершившегося уничтожением всей «старой гвардии» большевизма в годы «большого террора» (1936–38), большинство лидеров еврейского происхождения исчезло. Единственными евреями старшего поколения, занимавшими накануне Второй мировой войны сколько-нибудь видные посты, были М. Литвинов, смещенный с поста наркома иностранных дел перед заключением советско-германского пакта, и руководитель антирелигиозной пропаганды Е. Ярославский. Единственный еврей в сталинском политбюро, Л. Каганович, принадлежал к поколению партийных руководителей, в основном обязанных своим возвышением Сталину. Во время сталинских чисток большая часть еврейских культурных учреждений, включая все школы с преподаванием на идиш, была закрыта; в личном составе партийно-государственного аппарата стала проявляться тенденция к ограничению числа евреев.

В связи с переходом Сталина к политике союза с некоммунистическими антифашистскими силами — политике «народного фронта» (1934) — усилилась официальная советская оппозиция антисемитизму на Западе. В то время как нацистская пропаганда отождествляла евреев с большевиками, коммунистические партии подчеркивали свое отрицательное отношение к любым проявлениям антисемитизма, признавали вклад евреев в развитие международного социалистического движения, например, упоминалось еврейское происхождение К. Маркса (Молотов в 1936 г.). В 1931 г. в беседе с корреспондентом Еврейского телеграфного агентства (опубликовано в 1936 г.) Сталин назвал антисемитизм крайней формой расового шовинизма и самым опасным пережитком каннибализма. Однако в период советско-германского пакта (1939–41) дискриминация и преследование евреев нацистским режимом не упоминались в советской печати. После нападения Германии на Советский Союз (22 июня 1941 г.) было впервые опубликовано обращение к евреям всего мира, в котором признавалась солидарность и общность судьбы евреев во всех странах. Продолжением этой линии явилась деятельность основанного в 1942 г. Еврейского антифашистского комитета. После войны изменилось также отношение Советского Союза и коммунистических партий к борьбе евреев Эрец-Исраэль за независимость; выступление А. Громыко на специальной Ассамблее ООН (май 1947 г.) содержало признание исторической связи еврейского народа с его страной. Но усиление русского национализма и шовинизма в послевоенные годы привело к открытым проявлениям антисемитизма в Советском Союзе и в странах Восточной Европы, находящихся под властью коммунистических партий. Этими проявлениями в «черные годы советского еврейства» (1948–53) были: кампания против «космополитов», убийство Ш. Михоэлса, расстрел советских еврейских писателей, уничтожение последних еврейских культурных учреждений. С конца 1948 г. антиеврейская кампания беспощадно проводилась как в Советском Союзе, так и в других странах, попавших под власть коммунистов. Ее кульминацией явились Сланского процесс в Чехословакии и врачей дело в Советском Союзе. После смерти Сталина (1953) Советский Союз продолжал политику насильственной культурной ассимиляции евреев, сопровождавшуюся их дискриминацией в некоторых областях высшего образования и профессионального труда. «Экономические процессы» 1960-х гг., носившие определенно антиеврейский характер, появление таких антисемитских публикаций, как книга Т. Кичко «Иудаизм без прикрас» (1963), свидетельствовали о продолжении антиеврейской политики последних лет сталинского правления в несколько смягченной и замаскированной форме. Необходимость маскировки перед зарубежным общественным мнением, включая коммунистические и просоветские круги (см. ниже), побудила советское правительство к таким не имеющим реального значения жестам, как издание журнала «Советиш Геймланд» и ряда книг на идиш, а также к временному смягчению в конце 1950-х гг. пропаганды против еврейской религии.

Фактором, в наибольшей степени способствовавшим усилению антиеврейских тенденций во внутренней политике Советского Союза, явилась резко антиизраильская позиция, занятая им в арабо-израильском конфликте, превращение СССР в главного покровителя враждебных Израилю государств и групп (особенно ООП; см. Я. Арафат) и в одного из главных поставщиков оружия арабским странам, заинтересованного в напряженности на Ближнем Востоке. С 1950-х гг. советский антисемитизм выступает под маской антисионизма.

Начавшийся после Шестидневной войны процесс национального возрождения советского еврейства, который привел к массовой алие из Советского Союза в начале 1970-х гг., сопровождался усилением антиеврейской кампании в Советском Союзе и других странах советского блока; антисемитизм превратился в неотъемлемую черту советского коммунизма, все более заменяющую идеологию «пролетарского интернационализма» и продолжающую самые реакционные традиции прошлого. Советский антисемитизм нередко использовал даже нацистские публикации и материалы.

Начиная с середины 20 в. в аппарате Коммунистической партии Советского Союза и в органах государственной власти практически не было евреев (см. Антисемитизм; Советский Союз).

Евреи в коммунистическом движении западных стран. Коминтерн, созданный в 1919 г. и официально распущенный в 1943 г., в теории не признавал ни единства еврейского народа во всем мире, ни существования мирового еврейского вопроса. Решение еврейского вопроса в отдельных странах Коминтерн возлагал на свои секции — компартии этих стран. Антисемитизм официально рассматривался Коминтерном как контрреволюционное явление, порожденное разложением мелкой буржуазии и служащее питательной средой для фашизма. Главная опасность антисемитизма, согласно идеологии международного коммунизма, заключается в том, что он отвлекает внимание пролетариата от классовой борьбы. Победа социализма приведет к исчезновению антисемитизма. На конгрессах Коминтерна и пленумах его исполнительного комитета вопрос об антисемитизме, как правило, не рассматривался.

Однако с самого начала Коминтерн должен был определить свое отношение к еврейскому рабочему движению, которое представляло собой нечто вроде Интернационала в миниатюре. Партии Поалей Цион в разных странах были объединены во всемирный союз, а Бунд, хотя и не имел собственной всемирной организации, оказывал большое влияние на еврейские рабочие организации Европы и Америки. Еврейское рабочее движение в дореволюционной России поддерживало многообразные связи с международным рабочим движением и его организациями. Жесткие организационные принципы Коминтерна сделали невозможным участие в нем каких-либо еврейских партий. Попытки прокоммунистических групп Бунда (так называемый Комбунд) и левого крыла Поалей Цион (Еврейской коммунистической партии Поалей Цион) присоединиться к Коминтерну в качестве организации потерпели неудачу. После продолжительных переговоров Коминтерн отверг предложение о создании в его рамках еврейской секции (1920), хотя готов был согласиться с созданием еврейских секций в отдельных коммунистических партиях (но не с продолжением существования всемирного еврейского союза, хотя бы и признающего программу коммунизма). В 1921 г. исполнительный комитет Коминтерна принял резолюцию о создании специального бюро по еврейским делам для руководства пропагандой среди еврейских рабочих во всем мире, однако за этим решением не последовало никаких практических шагов.

С самого начала Коминтерн занял враждебную позицию по отношению к сионизму; II конгресс Коминтерна (1920) осудил сионизм, «который своим сотрудничеством с Великобританией помогает эксплуатировать арабских трудящихся». Исполнительный комитет Коминтерна (август 1921 г.) назвал идею концентрации еврейских масс в Палестине «утопической и реформистской», ведущей к контрреволюционным результатам — к укреплению там власти британского империализма. На протяжении всего своего существования Коминтерн неизменно придерживался этой позиции и давал соответствующие директивы как своей палестинской секции, так и еврейским коммунистам других стран. Хотя Коминтерн не высказывался по поводу будущего евреев как народа, его общий подход к еврейскому вопросу нашел выражение в книге О. Геллера «Закат еврейства» (1931). Западноевропейское еврейство, согласно Геллеру, обречено на исчезновение в результате эмансипации, упадка религии, смешанных браков и, прежде всего, в результате утраты тех особых социальных функций, которые оно выполняло в становлении капитализма. Аналогичный процесс происходит и в западном полушарии. В Восточной Европе евреи сохранили некоторые национальные особенности; их судьба еще не решена окончательно. В Советском Союзе, по мнению Геллера, евреям предоставлена возможность сохранить свое национальное существование и даже превратиться в нацию, обладающую собственной территорией (Биробиджан). Реализация этой возможности целиком зависит от них. Однако даже в Советском Союзе проявляется непреодолимая тенденция к ассимиляции, по крайней мере, частичной.

Коммунистические партии во всем мире, в том числе в Палестине, послушно следовали этой политической линии. Советско-германское сотрудничество в 1939–41 гг. не могло вызвать симпатии у многочисленных коммунистов-евреев, однако они подчинялись партийной дисциплине. Нападение Германии на Советский Союз и создание антигитлеровской коалиции укрепило их преданность коммунизму.

До Второй мировой войны в создании и развитии коммунистических партий стран Западной Европы и Америки огромную роль сыграли лидеры еврейского происхождения. Этот факт способствовал в значительной мере отождествлению коммунизма с заговором международного еврейства, стремящегося к мировому господству. Видимость правдоподобия этому подходу придавала роль, сыгранная еврейскими лидерами как в большевистской революции в России (Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Г. Сокольникова, К. Радек и другие), так и в революциях в Баварии в 1918 г. (К. Эйснер, Г. Ландауэр, Э. Толлер, Э. Левине) и в Венгрии в 1919 г. (Б. Кун, Т. Самуэли и другие). В течение 1920-х гг. в компартии Германии не прекращалось идейное брожение. Большинство ее лидеров еврейского происхождения раньше или позже оказались в числе оппозиционеров, сопротивлявшихся стремлению Коминтерна превратить германскую компартию в послушное орудие внешней политики Советского Союза. П. Леви (1883–1930), который вступил в конфликт с политикой Коминтерна, навязавшего партии авантюристическое восстание в марте 1921 г., был исключен из партии и вернулся впоследствии в ряды социал-демократии, возглавив ее левое крыло.

Внутренняя борьба в советской компартии, закончившаяся установлением единовластия Сталина, отразилась и на компартиях Запада. Чем более националистической становилась политика Сталина и чем больше она ориентировалась на возрождение прошлых русских традиций, тем меньше места оставалось в ней для евреев. С конца 1920-х гг. троцкистская оппозиция превратилась в особое течение коммунизма. Евреи играли в этом движении видную роль (см. Л. Троцкий). Сходный процесс вытеснения старых революционеров-евреев «национальными» кадрами, послушными диктату Москвы, происходил и в других партиях Коминтерна, в том числе и в компартии Германии. В 1923 г. Коминтерн навязал германской компартии сотрудничество с правонационалистическими кругами, враждебными Англии и Франции, которых Советский Союз считал в этот период своими главными врагами (так называемый национал-большевизм). Среди лидеров германской компартии Рут Фишер (1895–1961), по происхождению австрийская еврейка, пропагандировала тесное сотрудничество между коммунистами и немецкими националистами-антисемитами. Вскоре, однако, Р. Фишер оказалась в оппозиции и была исключена из партии вместе с другим лидером еврейского происхождения А. Масловым (1926). В 1927 г. была исключена еще одна оппозиционная группа, целиком состоявшая из евреев («группа Каца—Розенберга—Шолема»). В последние годы существования Веймарской республики единственным евреем, занимавшим видный пост в германской компартии, был Г. Нейман (1903–37), погибший впоследствии во время сталинского террора в Советском Союзе. Из 70 коммунистов — депутатов рейхстага в 1930 г. лишь один был евреем; в 1933 г., перед установлением нацистского режима, в рейхстаге был 81 депутат коммунист, из них ни одного еврея. Среди рядовых членов компартии евреев было очень мало, что не мешало нацистам называть коммунистов «еврейской партией».

В компартиях других стран Западной Европы евреи играли гораздо менее важную роль. Среди лидеров компартии Франции почти не было евреев; единственным выдающимся интеллектуалом-евреем в довоенной французской компартии был старый русский эмигрант Ш. Раппопорт, порвавший с коммунизмом во время сталинских чисток. Компартия имела, однако, довольно много сторонников среди иммигрантов, евреев из Восточной Европы, для которых она издавала (до октября 1939 г.) ежедневную газету на идиш.

В США отношение к большевистской революции было предметом ожесточенных споров в рамках двух главных левых партий — Социалистической партии и Социалистической рабочей партии, многие члены которых были евреями, а также в левом профсоюзном объединении анархо-синдикалистского толка Индустриальные рабочие мира (ИРМ).

В результате первого раскола Еврейской социалистической федерации в октябре 1919 г. возникла Еврейская федерация коммунистических партий, во главе которой стоял А. Биттелмен (1890–?). В 1922 г. начала выходить коммунистическая газета на идиш «Фрайхайт» под редакцией двух бывших бундовцев М. Ольгина (1878–1939) и Ш. Эпштейна (1876–1950). Некоторые социалистические лидеры, тесно связанные с еврейской культурой, например, М. Винчевский и К. Мармор (1879–1956), также поддерживали коммунизм, в значительной степени из-за своей веры в перспективы развития еврейской национальной культуры в Советском Союзе. Сильным было влияние коммунизма в тех профсоюзах, где число евреев было велико. Многие школы с преподаванием на идиш оказались под контролем коммунистов. В 1920-х гг. евреи составляли не менее 15% членов компартии США; в руководстве партии их доля была еще больше.

Число евреев, членов компартии, несколько уменьшилось под влиянием поддержки, оказанной коммунистами палестинским арабам во время антиеврейских беспорядков 1929 г. Во время экономического кризиса конца 1920-х – начала 1930-х гг. влияние коммунизма снова возросло, особенно среди еврейской интеллигенции и учащейся молодежи. Еще более возросло оно после прихода нацистов к власти в Германии и перехода Коминтерна к политике «народного фронта». В 1930-х гг. одним из самых успешных методов расширения коммунистического влияния в странах Запада было создание формально беспартийных организаций, привлекавших зачастую людей, далеких от коммунизма. Ряд таких организаций был специально создан компартией США для евреев, особенно выходцев из Восточной Европы. Наиболее известной из них была организация Идишер култур-фарбанд (ИКУФ), основанная в сентябре 1937 г. официально для защиты еврейской культуры.

В конце 1930-х гг. под влиянием московских процессов и советско-германского пакта, получивших полное одобрение компартии США, симпатии к коммунизму среди американского еврейства быстро пошли на убыль; они несколько возросли в годы Второй мировой войны, но никогда больше не достигали уровня первой половины 30-х гг. Разоблачение сталинских преступлений и советский антисемитизм положили конец всякому серьезному влиянию коммунизма на жизнь евреев США.

После Второй мировой войны первым ударом по безоговорочной преданности западных коммунистов-евреев Советскому Союзу стала публикация (в нью-йоркской еврейской газете «Форвертс») сообщения о казни 12 августа 1952 г. советских еврейских деятелей культуры, членов Еврейского антифашистского комитета. Весь еврейский мир был также глубоко взволнован передовой статьей варшавской коммунистической газеты на идиш «Фолксштиме» (апрель 1956 г.), содержавшей подробный отчет об уничтожении в Советском Союзе еврейской культуры и ее деятелей и выражавшей надежду на возрождение в СССР еврейских культурных учреждений.

Многие западные коммунисты, особенно евреи, были потрясены разоблачениями сталинского террора, в частности его антисемитского аспекта. Ветеран коммунистического движения в Канаде Дж. Б. Солсберг опубликовал отчет о встречах возглавлявшейся им делегации канадской коммунистической партии в 1957 г. с Н. С. Хрущевым, почти откровенно выражавшим антисемитские настроения. Солсберг вышел из компартии; его примеру последовали многие разочаровавшиеся коммунисты — евреи и неевреи. В Англии другой еврейский ветеран коммунистического движения Х. Леви после посещения Советского Союза и бесед с советскими лидерами опубликовал брошюру «Евреи и национальный вопрос» (1958), в которой осуждал советскую политику по отношению к евреям. Он был немедленно исключен из компартии. В США коммунистическую партию покинул известный писатель Г. Фаст, подчеркнувший еврейские мотивы своего решения в книге «Голый бог» (1957). Несколько ведущих сотрудников коммунистической газеты «Дейли уоркер» также вышли из партии. Значительные группы евреев покинули компартии стран Латинской Америки. В нееврейских коммунистических изданиях, например, в итальянской коммунистической газете «Унита» и в теоретических журналах компартий Англии, Австралии и других стран Советский Союз был подвергнут суровой критике за проводимую им политику дискриминации евреев. Публикация в СССР антисемитского пасквиля Т. Кичко «Иудаизм без прикрас» (см. выше) вызвала резкий протест почти всей западной коммунистической прессы; руководство советской компартии вынуждено было отмежеваться от этой скандальной книжки.

«Еврейский кризис» в компартиях Запада явился основной частью процесса, начавшегося после смерти Сталина и приведшего в ряде случаев к значительной независимости этих партий от Советского Союза. Интенсивность «еврейского кризиса» зависела в немалой степени от удельного веса евреев в партии и от преобладания в ней сталинистских либо демократических («евро-коммунистических») тенденций. «Еврейский кризис» сильнее всего проявился в небольших партиях Англии, Австралии, Канады и США, среди членов которых было много евреев. В массовой по характеру компартии Италии, наименее догматичной из компартий Запада, критические высказывания по адресу советской политики антисемитизма были лишь одним из симптомов процесса переосмысления идейных и тактических основ коммунизма; наоборот, в компартии Франции критика Советского Союза с самого начала подавлялась сталинистским руководством. Французская компартия направила в Советский Союз делегацию для выяснения положения евреев значительно позже, чем другие компартии (в 1958 г., а не в 1956 г.); отчет этой делегации, возглавлявшейся Х. Словесом, содержал ряд критических высказываний о советской политике по еврейскому вопросу, но не был опубликован во Франции. Лишь в конце 1960-х гг. стала появляться во французской коммунистической печати осторожная критика советского антисемитизма.

После Шестидневной войны в международном коммунистическом движении произошли далеко идущие изменения. В то время как Советский Союз развязал пропагандистскую кампанию против «международного сионизма», в ряде компартий Запада наметились серьезные разногласия по вопросу об отношении к Израилю. Эти разногласия, как правило, не приводили к расколу (подобно расколу Коммунистической партии в Израиле) на произраильскую и проарабскую фракции, однако они нашли выражение в коммунистической прессе разных стран. В США коммунистическая газета на идиш «Моргн фрайхайт» заняла гораздо более дружественную по отношению к Израилю позицию, чем газета на английском языке «Дейли уорлд», которая повторяла исходящие из Советского Союза антиизраильские обвинения. Аналогичная ситуация создалась во Франции, где главный партийный орган «Юманите» занял резко антиизраильскую позицию, в то время как позиция парижской коммунистической газеты на идиш «Найе пресе» была гораздо более умеренной. «Еврейский кризис» в международном коммунистическом движении резко обострился под влиянием вторжения войск Варшавского пакта в Чехословакию (1968) и антисемитской политики в Польше, приведшей к выезду из страны почти всех евреев, в том числе лояльных коммунистов (см. ниже).

Евреи и коммунизм в странах Восточной Европы. Хотя доля коммунистов среди еврейства стран Восточной Европы была ничтожна, участие евреев в коммунистическом движении этих стран было непропорционально велико. В Польше перед Второй мировой войной евреи составляли 26% членов ее компартии. Из 41 члена венгерского советского правительства в 1919 г. около 30 были евреями по происхождению. Появился новый стереотип еврея-коммуниста, в котором антисемитизм уживался со страхом перед коммунистической революцией. С другой стороны, усиление нацизма с его крайне антисемитской политикой способствовало росту симпатий разных слоев еврейского населения Восточной Европы к Советскому Союзу как к единственной силе, противостоящей фашизму.

После Второй мировой войны многие евреи в странах Восточной Европы, пережившие Катастрофу, встретили победоносную советскую армию с подлинным энтузиазмом. В числе руководителей и высших чиновников новых коммунистических режимов, созданных под прямым давлением Советского Союза, оказалось немало евреев. Это способствовало распространению в издавна зараженных антисемитизмом массах представления об особых привилегиях евреев при новых режимах. Евреи-коммунисты были многочисленны на некоторых важных участках государственного аппарата: в органах безопасности, в министерствах иностранных дел и внешней торговли, в печати и радио, — что также питало антисемитские настроения. Среди руководителей коммунистических партий восточноевропейских стран, проведших долгие годы в эмиграции в Советском Союзе и поставленных Сталиным у власти в странах, куда они вернулись с советской армией, было несколько евреев (М. Ракоши — в Венгрии, Анна Паукер — в Румынии, Р. Сланский (см. Сланского процесс) — в Чехословакии, Х. Минц (1905–74) и Я. Берман — в Польше, а также другие). Целиком обязанные своим возвышением Сталину, они стремились доказать ему свою преданность, усердствуя в проведении террористической политики, жертвами которой в конце концов часто становились и они сами. Вместе с тем социальный состав еврейского населения, в котором преобладали ремесленники и мелкие торговцы, делал евреев объектом преследований со стороны коммунистических режимов в этих странах.

С начала 1950-х гг. в компартиях восточноевропейских стран происходит постепенное вытеснение евреев с руководящих постов под предлогом создания «национальных кадров» и «пролетаризации» партийно-государственного аппарата. В 1951–53 гг. преследования распространились и на верных Сталину коммунистических лидеров еврейского происхождения. Опала Анны Паукер (май 1952 г.), арест (осень 1951 г.) и Сланского процесс явились свидетельством решения Сталина избавиться от своих сподвижников-евреев в странах Восточной Европы.

В последние годы сталинского режима антисемитизм и недоверие к евреям стали важным элементом государственной политики. Хотя страны коммунистического блока следовали в основном указаниям Москвы, однако в отношении к евреям и Государству Израиль в той или иной степени проявлялась относительная «независимость» этих стран. Различия в подходе правящих компартий отдельных стран к еврейскому вопросу отчетливо проявились в послесталинский период. Преемники Сталина продолжали рассматривать евреев Восточной Европы как ненадежный элемент. В Польше и Чехословакии велась травля евреев под предлогом «борьбы с сионизмом», в Венгрии и Румынии обстановка была спокойнее.

В компартии Польши (КПП), основанной в конце 1918 г. в результате слияния двух социалистических партий — Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) и левого крыла Польской социалистической партии (ППС левицы) было особенно много евреев. В руководстве СДКПиЛ было много евреев (в том числе Роза Люксембург), однако партия выступала за полную ассимиляцию евреев и не видела в антисемитизме серьезной угрозы. В первые годы независимости Польши, несмотря на погромы и антисемитские кампании, компартия не вела достаточно энергичной борьбы с антисемитизмом, на что обратили внимание руководители Коминтерна. 30% делегатов II съезда КПП (1923) были евреями, однако 2/3 их считали себя «поляками еврейского происхождения». Вступление в КПП в 1919–22 гг. многих лиц и групп, принадлежащих ранее к еврейским рабочим партиям (Комбунду, Поалей Цион и другим), способствовало изменению позиции партии в еврейском вопросе. Она не только усилила борьбу с антисемитизмом, но и выдвинула требование предоставить евреям права национального меньшинства, включая право создания светских школ с преподаванием на идиш и использования языка идиш в дело- и судопроизводстве. В партии действовали специальные еврейские секции, «бюро» или «группы», автономия которых вызывала споры на протяжении всего их существования. Их члены принимали участие в ожесточенной фракционной борьбе, которой характеризовалась вся история КПП. По требованию партии еврейские функционеры вели упорную борьбу против сионизма и Бунда. Под фактическим руководством подпольной КПП публиковались якобы беспартийные периодические издания на идиш; в 1930-х гг. выходила даже ежедневная газета «Фрайнд». С КПП и ее прессой была связана большая группа еврейских писателей и других деятелей культуры. В 1935–37 гг. польская компартия прилагала большие усилия по организации единого фронта борьбы против фашизма и антисемитизма, стремясь привлечь к этой борьбе разные, часто далекие от коммунизма группы.

Хотя в период между двумя мировыми войнами среди руководителей и рядовых членов польской компартии было много евреев, они не составляли какой-либо единой группы и во фракционной борьбе, раздиравшей партию после переворота Пилсудского (май 1926 г.), примыкали к обеим соперничающим фракциям — «большинству» и «меньшинству». Евреями были как лидер «большинства» А. Варский (Варшавский, 1868–1937), так и его оппонент Ю. Ленский (Лещиньский, 1898–1938). Даже в так называемом люксембургизме (отрицание права Польши на отделение от России и отстаивание необходимости подчинения польских национальных интересов делу мировой революции) не было ничего специфически еврейского: коммунистические лидеры Ю. Мархлевский и Ф. Дзержинский, которые не были евреями, придерживались тех же взглядов. Многие польские коммунисты-евреи, в том числе А. Варский, Г. Валецкий (М. Хорвиц, 1877–1938) и Ю. Ленский пали жертвами сталинского террора. Аресту подверглись почти все лидеры и активисты компартии Польши, находившиеся в 1930-х гг. в эмиграции в Советском Союзе. В 1938 г. польская компартия была распущена по приказу Сталина, подготовлявшего заключение пакта с Гитлером и раздел Польши между Германией и СССР. Немногие активисты польской компартии, которым удалось избежать репрессий благодаря тому, что их по каким-либо причинам не вызвали в Москву для «консультации» и ареста, и которых не убили сталинские агенты в Европе, образовали во время Второй мировой войны (в 1942 г.) на оккупированных немцами территориях новую польскую компартию — Польскую рабочую партию (ППР), в состав которой должны были войти все просоветски настроенные социалисты. Возглавивший новую партию М. Новотко был убит в ноябре 1942 г.; сменивший его присланный из Москвы П. Финдер (еврей) был схвачен и казнен гестапо осенью 1943 г. Генеральным секретарем партии стал В. Гомулка (Веслав). Сталин относился с подозрением к лидерам ППР, предпочитая опираться на проверенные кадры, прошедшие московскую школу, и поставил во главе коммунистического правительства Польши — Крайовой рады народовой (с 1 января 1944 г.) — Б. Берута, засланного в оккупированную Польшу в конце 1943 г.

В первые послевоенные годы среди 250 тыс. евреев, уцелевших в Польше после Катастрофы или вернувшихся из эвакуации, было относительно больше коммунистов, чем среди собственно польского населения. Евреи, независимо от своих политических взглядов, были благодарны советской армии, спасшей их от смерти, в то время как многие поляки, включая коммунистов, не могли простить Сталину раздела Польши между Советским Союзом и Германией, депортации, убийства пленных польских офицеров в Катыни, бездействия советской армии во время Варшавского восстания 1944 г. и других проявлений антипольской политики. Некоторые из евреев-коммунистов, прибывших в Польшу из Советского Союза, заняли руководящие посты в партии и государстве: Я. Берман возглавил аппарат госбезопасности, Х. Минц — хозяйственный аппарат, Р. Замбровский стал секретарем ЦК ПОРП (Польской объединенной рабочей партии, как с декабря 1948 г. стала называться польская компартия после объединения ППР с ППС). Они были столь же послушными исполнителями приказов Москвы, как и остальные члены политбюро, неевреи. Попытки антисемитов возложить на трех евреев, членов политбюро, исключительную ответственность за преступления сталинизма в Польше ничем не обоснованы. Террор в Польше был не так жесток, как в других странах Восточной Европы: польское коммунистическое руководство затаило недовольство уничтожением КПП в годы сталинского террора и успешно саботировало требования Сталина об организации показательного процесса Гомулки и других коммунистов, обвиненных в «правонационалистическом уклоне».

После смерти Сталина в польской компартии начался процесс постепенной либерализации, который привел к острому кризису после XX съезда КПСС, к смерти Б. Берута (март 1956 г.) и восстанию рабочих в Познани (июнь 1956 г.). Разногласия в партийном руководстве на фоне кампании десталинизации привели к сознательному разжиганию антисемитизма сверху и оживлению антисемитских настроений в массах. Толчок к использованию антисемитизма во внутрипартийной борьбе был дан советским лидером Н. С. Хрущевым, который отклонил предложенную политбюро ПОРП кандидатуру Р. Замбровского на пост первого секретаря партии, мотивируя это тем, что Замбровский — еврей, а «у вас и так слишком много абрамовичей». Возлагая всю вину за эксцессы прошлого на евреев Бермана и Минца и приписывая стремление к либерализации проискам евреев, просоветская группа в руководстве ПОРП надеялась направить недовольство масс в русло антисемитизма. В июле 1956 г. заместитель премьер-министра и член политбюро З. Новак предложил ограничить число евреев на ответственных постах. Вернувший к власти Гомулку «польский Октябрь» 1956 г. явился крахом первой в истории польской компартии попытки использовать антисемитизм в качестве политического оружия во внутрипартийной борьбе. Резолюция VIII пленума ЦК ПОРП, избравшего Гомулку первым секретарем, осудила «проявления дискриминации какой-либо группы населения из-за ее происхождения, которые способствуют развитию антисемитизма и других националистических течений, чуждых идеологии партии и деморализующих партийные кадры».

Однако влияние антисемитских групп в партии оставалось очень сильным. Правление Гомулки характеризовалось отказом от проведения каких-либо радикальных реформ и упрочением консервативного бюрократического режима. По мере укрепления своей власти Гомулка все более старался избавиться от реальных и потенциальных соперников, многие из которых были евреями; борьба с остатками «польского Октября» приобрела антиеврейский характер. Гомулка постепенно избавился и от евреев в руководстве партии, в прошлом оттеснивших его от власти по приказу Сталину, а впоследствии превратившихся из сталинистов в сторонников либеральных реформ (Р. Замбровский, Р. Верфель, Л. Касман и другие). «Теоретик» гомулковского режима З. Клишко в 1966 г. восхвалял «патриотический дух» антисемитской партии национал-демократов (эндеков) в довоенной Польше и требовал национального единства хотя бы ценой несправедливости по отношению к «некоторым людям».

Обострение борьбы за власть в польской компартии в конце 1960-х гг. привело к небывалому взрыву антисемитизма, главным источником которого стала группа так называемых партизан, возглавляемая министром внутренних дел генералом М. Мочаром.

Студенческие волнения в марте 1968 г. дали толчок развязыванию «антисионистской» кампании, которая привела к фактическому изгнанию из Польши почти всех евреев. Эта кампания была санкционирована после Шестидневной войны Гомулкой, обвинившим большинство польских евреев в нелояльности. «Теоретическое» обоснование антисемитизма было дано в статье члена ЦК ПОРП А. Верблана «К происхождению конфликта» (июнь 1968 г.), в которой коммунисты еврейского происхождения обвинялись в космополитизме и равнодушии к польской национальной независимости и патриотизму. Согласно Верблану, ни одно общество не может терпеть чрезмерного участия национального меньшинства в элите власти, особенно в области обороны страны, безопасности, пропаганды и дипломатии. Евреи объявлялись виновниками как ошибок, допущенных предвоенной польской компартией, так и послевоенных сталинских чисток. Статья Верблана была первым официально опубликованным откровенно расистским манифестом идеолога коммунизма.

Антисемитская истерия, приведшая к фактическому изгнанию остатков польского еврейства из страны, использовалась соперниками в борьбе за власть в компартии. В начале 1980-х гг. польский коммунизм, бессильный разрешить глубокие социальные и экономические противоречия, снова попытался использовать антисемитизм в условиях острого кризиса, породившего независимое рабочее движение Солидарность (см. также Польша).

В Чехословакии (в отличие от Польши) традиции народного антисемитизма не были так укоренены. После установления коммунистического режима (февраль 1948 г.) лишь немногие евреи занимали высокие посты в партийном и государственном аппаратах. Из 22-х членов президиума ЦК Коммунистической партии Чехословакии двое были евреями: Б. Геминдер, возглавлявший международный отдел ЦК, и О. Шлинг — секретарь партийного комитета города Брно. Много евреев-коммунистов занимали второстепенные посты в министерствах иностранных дел, обороны, внешней торговли и финансов, а также в печати. Генеральный секретарь партии Р. Сланский был таким же послушным исполнителем приказов Москвы, как и другие руководители компартии, неевреи.

Начатая в конце 1949 г. (после процесса Л. Райка в Венгрии) чистка чехословацкой компартии была направлена первоначально против коммунистов, долгое время живших на Западе, в том числе участников гражданской войны в Испании, затем против обвиненных в национализме словацких коммунистов (В. Клементис и другие), а в конце 1950 г., с арестом О. Шлинга и заместителя генерального секретаря партии М. Швермовой, коснулась центрального партийного аппарата. Антисемитский характер был придан чистке весной 1951 г. по прямому указанию из Москвы (см. Сланского процесс). Хотя «сионистский заговор» был сфабрикован в Москве, антиеврейская кампания в Чехословакии породила там традицию использования антисемитизма для очернения политических противников. Смерть Сталина и последовавшая вскоре смерть его чехословацкого ставленника К. Готвальда (март 1953 г.) не привели к прекращению террора в Чехословакии. Преемник Готвальда А. Новотный упорно отказывался пересмотреть дело Сланского и другие политические процессы, несмотря на реабилитацию жертв показательных процессов в других коммунистических странах. Некоторые из оставшихся в живых осужденных по делу Сланского были освобождены лишь в 1960 г. и реабилитированы в 1963 г. Чехословацкие сталинисты оставались у власти до 1968 г. Упорное сопротивление чехословацкого коммунистического руководства проведению реформ сопровождалось использованием антисемитской демагогии для очернения реформаторов.

Чехословакия была первым из советских сателлитов, разорвавших дипломатические отношения с Израилем после Шестидневной войны. Газета «Руде право» связала разрыв дипломатических отношений с «незаконной деятельностью» израильских дипломатов в Чехословакии, которым инкриминировалось установление контактов с еврейскими религиозными общинами, использование еврейских праздников для оказания идеологического влияния и встреч с молодежью, а также «организация нелегальной эмиграции».

Антисионистская кампания, развязанная властями, столкнулась с сопротивлением многих представителей чехословацкой интеллигенции. Выдающиеся писатели-неевреи высказывали в статьях и письмах, адресованных руководству партии, протест против ближневосточной политики своей страны. Писатели выражали чувства широких слоев общественности, в которой еще была жива память о выдаче их страны Гитлеру в результате «мюнхенского сговора», и они сравнивали положение Израиля с положением Чехословакии накануне Второй мировой войны. Один из наиболее известных чехословацких писателей Л. Мнячко (нееврей), коммунист и герой словацкого восстания 1944 г., уехал в Израиль в знак протеста против антиизраильской политики правительства и вернулся на родину лишь в мае 1968 г. Критика общественностью проарабской линии чехословацкого руководства свидетельствовала о кризисе режима Новотного и предвещала победу сторонников реформ.

В течение недолгого периода «Пражской весны» (январь–август 1968 г.) проблемы отношения к Израилю, сионизму и антисемитизму играли важную роль в политической жизни Чехословакии. По мере прогресса демократизации в Чехословакии все громче раздавались голоса, требовавшие восстановления дипломатических отношений с Израилем. Представители чехословацкой интеллигенции — евреи и неевреи — выступили с резким осуждением антисемитской кампании в Польше. Организаторы этой кампании обвинили ее чехословацких критиков в сионизме несмотря на то, что среди них почти не было евреев. Обвинение в сионизме чехословацких сторонников реформ, впервые высказанное польскими антисемитами, стало после вторжения войск Варшавского пакта в Чехословакию (август 1968 г.) пропагандистским штампом. Антисемитская кампания была развязана одновременно в Москве, Варшаве и Восточном Берлине при активном участии дискредитированных чехословацких сталинистов. В качестве главной мишени антисемитской кампании первоначально был избран председатель союза писателей, активный сторонник новой модели демократического социализма Э. Гольдштюкер, не занимавший в то время никаких партийных постов. Анонимные письма, поступавшие в редакции газет, и листовки, распространявшиеся в Праге и других городах, содержали, наряду с нападками на реформистскую линию, откровенно антисемитские выпады. Поскольку в руководстве чехословацкой компартии евреев почти не было, организаторам антисионистской кампании пришлось их изобретать: так, сионистом был объявлен творец планов экономической реформы О. Шик, которого нацисты признали когда-то арийцем. Единственный еврей, член ЦК чехословацкой компартии Ф. Кригель, подвергшийся оскорблениям со стороны главы советского правительства А. Косыгина во время совещания в Чиерне-над-Тиссой (июль 1968 г.; еще до вторжения), стал объектом ожесточенных нападок в печати коммунистических стран. Насильно вывезенный в Москву вместе с другими чехословацкими руководителями Кригель, отказавшийся подписать «соглашение» от 26 августа 1968 г., которое узаконивало оккупацию Чехословакии, был задержан советскими властями и освобожден только с условием отказа от политической деятельности. Газета «Нойес Дойчланд», орган компартии Восточной Германии, прямо заявила, что руководство в компартии Чехословакии захватили «сионистские силы». Антисемитская пропаганда, исходящая из Москвы и Восточного Берлина, была осуждена многим коммунистами Запада, в том числе официальным органом австрийской компартии «Фольксштимме». Кампания очернения ведущих деятелей «Пражской весны» была нацелена на устранение от власти сторонников «социализма с человеческим лицом», что было достигнуто с падением А. Дубчека (апрель 1969 г.), которого сменил на посту первого секретаря Г. Гусак. Была также сфабрикована «теория» о существовании заговора против Чехословакии, организованного «международным сионизмом» в сотрудничестве с американской разведкой и Ватиканом.

Использование антисемитизма в Чехословакии в качестве орудия борьбы с мятежной коммунистической партией и поддерживающим ее народом свидетельствует о том, что антисемитизм является важным фактором в борьбе компартии Советского Союза за гегемонию в коммунистическом блоке.

В Венгрии коммунисты еврейского происхождения занимали больше руководящих постов, чем в любой другой стране Восточной Европы. Однако политический антисемитизм не играл в Венгрии такой роли, как в Польше и Чехословакии. Большое число евреев в рядах правящей бюрократии после 1945 г. объясняется особенностями структуры венгерского общества и видной ролью, которую играли евреи на ранних этапах рабочего движения и вообще в культурной и общественной жизни в Венгрии. Евреи здесь были более ассимилированы, чем в других странах Восточной Европы, средний класс в Венгрии до Второй мировой войны состоял преимущественно из евреев. Из этого класса вышло много либеральных интеллигентов и социал-демократических лидеров. Важную роль сыграли коммунисты еврейского происхождения в недолгой истории Венгерской советской республики в 1919 г. Среди основателей компартии Венгрии были евреи Б. Кун, Т. Самуэли (1890–1919), И. Рабинович и другие. К ним примкнули бывшие социал-демократы Е. Ландлер (1875–1928), Е. Хамбургер (1883–1936), Е. Варга (1879–1964) и другие. После поражения революции многие ее деятели нашли убежище в Советском Союзе, где принимали активное участие в работе Коминтерна. Немало их, в том числе Б. Кун, погибли во время сталинских чисток 1936–38 гг.

Из 15 членов первого ЦК венгерской компартии по меньшей мере восемь были по происхождению евреями; из восьми членов ЦК, избранных на первом официальном съезде компартии в Вене (1925), четверо были евреями. В 1930-х гг. евреи были еще больше представлены как в московской коммунистической эмиграции, так и в подпольном коммунистическом движении в Венгрии. Многие евреи были казнены за участие в подпольной коммунистической деятельности. Среди вернувшихся в Венгрию после Второй мировой войны эмигрантов-коммунистов было много евреев; после 1947 г. они заняли ключевые посты в партийном и государственном аппаратах. Власть «лучшего венгерского ученика Сталина» М. Ракоши была ограничена лишь волей московского диктатора. Ближайшими помощниками Ракоши были евреи Э. Герё, руководивший народным хозяйством, М. Фаркаш, отвечавший за армию и госбезопасность и Й. Реваи (1898–1959), заправлявший культурой. Из двадцати четырех членов ЦК компартии, сформированного в мае 1945 г., девять были евреями. Политическую полицию возглавлял еврей Г. Петер.

Коммунистическое руководство, состоявшее в своем большинстве из евреев, не гнушалось, однако, в тактических целях потакать антисемитским настроениям деморализованных масс, учинивших летом 1946 г. в некоторых провинциальных городах погромы. Террор, направленный первоначально против некоммунистических партий, в 1949 г. коснулся самих коммунистов. В мае 1949 г. был арестован министр иностранных дел и член политбюро (в прошлом — министр внутренних дел) Л. Райк (нееврей) и одновременно — свыше 200 коммунистов с довоенным стажем. На процессе Райка и его мнимых сообщников (сентябрь 1949 г.), первом и самом большом из показательных процессов, направленных против потенциальной оппозиции в рядах коммунистических партий Восточной Европы, впервые зазвучала тема «всемирного сионистского заговора» — пока как второстепенный пункт обвинения против двух подсудимых евреев (Т. Соньи и А. Салаи). Ракоши и его помощники проявили еще большее, чем лидеры других сателлитов Советского Союза, рвение в уничтожении сионистских организаций и преследовании евреев, принадлежавших к средним классам венгерского населения; их преследовали, однако, не как евреев, но как «классово чуждый элемент». Террор в Венгрии отличался особой жестокостью. Число его жертв (особенно среди правящей элиты) было больше, чем в других странах Восточной Европы. Когда сталинский террор принял определенно антиеврейскую направленность, Ракоши поспешил расправиться со своими ближайшими помощниками-евреями: были арестованы Г. Петер («венгерский Берия») и несколько высших чинов тайной полиции. Чистка была направлена, однако, против евреев вообще. В декабре 1952 г. — январе 1953 г. были арестованы многие евреи, принадлежавшие к разным слоям венгерского общества, в том числе глава официальной еврейской общины доктор Штеклер, руководитель венгерского государственного радио И. Сирмаи и сотни врачей, журналистов и служащих еврейского происхождения.

После смерти Сталина Ракоши лишился абсолютной поддержки нового советского руководства. В июне 1956 г. венгерская партийно-правительственная делегация была вызвана в Москву, где против Ракоши были выдвинуты беспрецедентно суровые обвинения, в которых звучали определенно антисемитские ноты. По требованию советских лидеров Ракоши должен был уйти с поста премьер-министра, сохранив за собой руководство партией. Фаркаш и Реваи также были вынуждены уйти со своих постов. Премьер-министром стал И. Надь, одним из главных достоинств которого в глазах советских лидеров являлось то, что он не был евреем: И. Надь выдвинул в июне 1953 г. программу экономических и политических реформ, которая принесла ему большую популярность. Борьба за власть в Москве позволила Ракоши одержать кратковременную победу над Надем, который был снят с поста (апрель 1955 г.) и вскоре исключен из партии за «правый уклон».

Кампания десталинизации, начатая по инициативе советского руководства, советско-югославское сближение и реабилитация жертв сталинского террора (в том числе Л. Райка) вызвали сильную оппозицию режиму Ракоши среди венгерских коммунистов, поддержанную широкими кругами интеллигенции и рабочих. Еврейский вопрос не играл практически никакой роли в идейной борьбе, предшествовавшей революции 1956 г. Среди борцов за демократические реформы были такие выдающиеся писатели и журналисты еврейского происхождения, как Т. Дери, Д. Хай (1900–85), М. Гимеш, З. Зелк и крупнейший философ-марксист Д. Лукач. Ни одна из борющихся фракций венгерской компартии в этих условиях не прибегала к использованию антисемитизма. Во время восстания в Будапеште (октябрь 1956 г.) любые проявления антисемитизма пресекались в зародыше.

После создания правительства Я. Кадара (ноябрь 1956 г.) была издана Белая книга, содержащая материалы о «преступлениях контрреволюции» в Венгрии, в том числе об антисемитизме и актах насилия по отношению к евреям. Упоминается около десяти антиеврейских эксцессов в провинции и утверждается со ссылкой на «мнение еврейских лидеров», что «подавление контрреволюции» спасло венгерское еврейство от гибели.

Некоторая часть венгерского еврейства, опасаясь взрыва антисемитизма в условиях анархии, предпочла поддержать правительство Кадара. Не менее 18–20 тыс. евреев после поражения революции покинули Венгрию. Непропорционально большое число евреев как среди венгерских сталинистов, так и среди вдохновителей революции привело почти автоматически к уменьшению числа евреев среди высших должностных лиц режима Я. Кадара. Это явление не имело, однако, ничего схожего с чисткой аппарата от евреев по польскому образцу. Ни одну из соперничавших партийных группировок нельзя было назвать «еврейской» или, наоборот, «национально-венгерской». В числе казненных вместе с И. Надем лидеров движения, приведшего к восстанию в октябре 1956 г., был журналист-еврей М. Гимеш; однако евреи были и среди организаторов репрессий: Э. Холлош, один из руководителей новой политической полиции, Г. Ревес, министр обороны в правительстве Кадара, А. Апро, заместитель главы правительства и член политбюро Венгерской социалистической рабочей партии (как стала называться компартия Венгрии с октября 1956 г.). Из 11 человек, избранных в высший орган партии на ее IX съезде (1966) трое были евреями: А. Апро, Д. Немеш, И. Сирмаи. В 1983 г. среди членов политбюро венгерской компартии был лишь один еврей — Г. Уцал. В 1959 г. в Венгрии начался постепенный процесс смягчения и либерализации режима, благотворно влияющий на положение венгерского еврейства (см. Будапешт; Венгрия). Венгрия — единственная коммунистическая страна, где не замалчивается факт существования антисемитских предрассудков в народных массах. Ограничений для евреев в профессиональных областях в Венгрии нет. Хотя после Шестидневной войны Венгрия, следуя примеру Советского Союза и других коммунистических стран, разорвала дипломатические отношения с Израилем, тон выступлений венгерских лидеров и венгерской печати отличался сравнительной умеренностью. Венгерская печать не критиковала открыто антисемитскую кампанию в Польше, но косвенно отмежевалась от нее, отказываясь публиковать «антисионистские» материалы. Политика венгерской компартии не является антисемитской. Почти полностью ассимилировавшиеся венгерские евреи пользуются равноправием не только на словах, но и на деле.

Компартия Румынии с самого своего основания (1921) привлекла к себе преимущественно представителей национальных меньшинств. Ее основателями были еврей А. Доброджану-Геря и болгарин Х. Раковский. Представители национальных меньшинств (евреи, венгры, болгары) играли важную роль в партийном руководстве до Второй мировой войны. Подпольное коммунистическое движение в Румынии было фактически полностью подчинено «заграничному бюро» партии в Москве. Коминтерн назначал руководящие кадры, включая генеральных секретарей, из числа людей, проживавших вне Румынии и не знавших жизни своего народа. Указания Коминтерна часто воспринимались как противоречащие национальным интересам Румынии, что препятствовало распространению коммунизма в массах. В довоенной Румынии коммунизм существовал на периферии политической жизни.

После установления коммунистического режима в Румынии реальная власть сосредоточилась не в руках номинального главы партии Г. Георгиу-Деж, а в руках группы коммунистов, прибывших из Москвы с советской армией в сентябре 1944 г. (Анна Паукер, Т. Джорджеску, В. Лука). Устранение Анны Паукер и ее группы (май 1952 г.) соответствовало общей почти всем восточноевропейским странам линии на замену лидеров-евреев, присланных из Москвы, местными коммунистами. Однако, в отличие от Чехословакии, чистка не приняла открыто антисемитского характера. Паукер не была обвинена в сионизме (хотя ее отец жил в Израиле); еврей из Бессарабии И. Кишиневский был введен в состав политбюро, а преемником Паукер на посту министра иностранных дел стал еврей С. Бугичи. Падение И. Кишиневского (июнь 1957 г.), обвиненного вместе с другим членом политбюро М. Константинеску (неевреем) одновременно в «правом» и «левом» уклонах, также не сопровождалось усилением официального антисемитизма. Опального Кишиневского сменил на посту руководителя отдела агитации и пропаганды другой бессарабский еврей Л. Рауту, ставший в конце 1955 г. кандидатом в члены политбюро. Из 97 членов и кандидатов в ЦК, избранных партийным съездом в 1955 г., 15 были евреями. Как и в других странах Восточной Европы, евреи были и среди жертв террора и среди его организаторов. В речи на пленуме ЦК (ноябрь-декабрь 1961 г.) Г. Георгиу-Деж возложил на группу Паукер вину в насаждении «культа личности» и приписал себе заслугу восстановления «коллективного руководства». В апреле 1968 г. Георгиу-Деж (умер в 1965 г.) был обвинен в организации незаконных репрессий против коммунистов. Старый коммунист-еврей Г. Стойка возглавил комиссию по реабилитации. Вопрос реабилитации служил Н. Чаушеску главным орудием в борьбе за власть со старыми сотрудниками Георгиу-Дежа. Так как никто из них не был евреем, антисемитизм не играл никакой роли в этой борьбе. Кроме Л. Рауту и Г. Стойка, в руководстве партии при Чаушеску сохранился еще один еврей, П. Лупу. Нет оснований связывать отставку нескольких министров еврейского происхождения в 1965 г. (Г. Марин, М. Петре и М. Флореску) с антисемитизмом. Националистические тенденции румынского коммунизма направлены прежде всего против советской гегемонии. Политика румынской компартии по отношению к евреям отражается в вопросе о выдаче разрешений на выезд в Израиль: около трети румынских евреев, переживших Вторую мировую войну, уехали в Израиль до 1951 г., в течение следующих шести лет практически никто не получал разрешений на выезд. В 1954 г., уже после смерти Сталина, многие сионистские лидеры были приговорены к длительным срокам тюремного заключения и освобождены лишь в период «оттепели» после XX съезда КПСС. Выдача разрешений на выезд в Израиль в сентябре 1958 г. возобновилась, но прекратилась в феврале 1959 г. и снова возобновилась с начала 1960-х гг. В 1960–65 гг. Румынию покинули около 35 тыс. евреев. Одновременно было ослаблено давление на евреев, оставшихся в стране; евреи, арестованные в 1959 г. в связи с антиизраильской кампанией, были освобождены к концу 1960 г.

Начиная с 1960 г., в особенности после 1965 г., положение евреев в Румынии постепенно улучшалось. Румынское еврейство пользовалось большей свободой религиозной и культурной жизни, чем еврейство большинства других коммунистических стран. С 1959 г. власти Румынии не только воздерживаются от нападок на «сионизм», но даже допускают контакты еврейства Румынии с международными еврейскими организациями. Улучшение положения румынского еврейства было тесно связано с характером отношений между Румынией и Израилем. Румыния проводит гораздо более сбалансированную ближневосточную политику, чем другие коммунистические страны, поддерживает дипломатические, торговые и культурные отношения с Израилем и почти не участвует в антиизраильской пропагандистской кампании, направляемой из Советского Союза. Хотя отношения между Румынией и Израилем в различные периоды характеризовались разной степенью напряженности, остается фактом, что Румыния была единственной из стран коммунистического блока, которая не порвала дипломатических отношений с Израилем после Шестидневной войны и стойко сохраняет независимый характер своей ближневосточной политики (см. Румыния).

В Югославии евреи принимали активное участие в борьбе с нацизмом и играли видную роль в возглавленном коммунистами партизанском движении. Десяти евреям, участникам Сопротивления, присвоено звание Народного героя Югославии. Хотя точное число партизан-евреев не поддается учету, после войны Федерация еврейских общин Югославии отметила две тысячи евреев среди участников партизанской войны.

Вскоре после оккупации немецкими войсками Белграда (апрель 1941 г.) организация hа-Шомер hа-цаир предоставила себя в распоряжение коммунистической партии и активно содействовала организации сопротивления. Первые подпольные радиопередачи в Загребе велись двумя братьями евреями, первый акт саботажа в Воеводине был совершен участниками еврейского молодежного движения. В августе 1942 г. в ряды партизан влилась первая группа евреев. Специальное еврейское партизанское соединение, образованное осенью 1943 г. из числа евреев, эвакуированных из итальянского лагеря на острове Раб, насчитывало 250 человек. Оно было расформировано после того, как понесло тяжелые потери в боях; уцелевшие бойцы были включены в другие подразделения. Наиболее видным из руководителей Сопротивления был М. Пьяде, ставший после освобождения Югославии одним из четырех заместителей президента И. Б. Тито.

При коммунистическом режиме культурная, общественная и религиозная жизнь югославского еврейства развивалась нормально (см. Югославия). Еврейские общины рассматривали себя как национальные еврейские организации и поддерживали тесные связи с еврейскими организациями во всем мире, включая Израиль. В 1948–52 гг. югославские власти разрешили выезд в Израиль около 8 тыс. евреев. После разрыва Югославии с Коминформом (1948) югославские коммунисты установили дружеские отношения с рядом социалистических партий других стран, в том числе с израильской партией Мапай, а также с Гистадрутом и т. д. Даже одно­сто­ронняя позиция, занятая Югославией во время Шестидневной войны, и последовавший за ней разрыв дипломатических отношений между Югославией и Израилем не изменили этого положения. Торговые отношения между Югославией и Израилем не были прерваны. Допускались также личные контакты между гражданами обеих стран. Многие евреи играли видную роль в политической, общественной и культурной жизни Югославии. С мая 1982 г. пост союзного секретаря по иностранным делам СФРЮ (министр иностранных дел) занимал еврей Л. Мойсов. После смерти И. Б. Тито (май 1980 г.), занимавшего посты президента страны и главы компартии — Союза коммунистов Югославии (СКЮ), Л. Мойсов в течение года (октябрь 1980 г. – октябрь 1981 г.) исполнял обязанности председателя президиума ЦК СКЮ.

См. также статьи об отдельных странах, в том числе Албания; Болгария.

Коммунизм на Ближнем Востоке. Первые коммунистические организации на Ближнем Востоке были созданы в 1919–20 гг.: Коммунистическая партия Египта, Союз Спартака в Бейруте и Мифлегет поалим социалистит (Социалистическая рабочая партия) в Эрец-Исраэль (см. Коммунистическая партия в Израиле). В коммунистических партиях Ближнего Востока представители разных национальных меньшинств играли весьма видную роль. Союз Спартака был по существу армянской организацией. Главная трудность, с которой столкнулось коммунистическое движение в Эрец-Исраэль, заключалось в том, что, будучи движением евреев, оно в своей пропаганде обращалось к арабскому населению страны и призывало к борьбе с ишувом. Многие активисты компартии Египта принадлежали к национальным меньшинствам, в том числе и к еврейскому меньшинству; эмиграция национальных меньшинств в 1950-х гг. значительно ослабила партию. В компартии Ирака (основана в 1934 г.) было относительно много курдов. Ввиду слабого развития промышленности и рабочего класса в странах Ближнего Востока коммунистическое движение было там преимущественно интеллигентским, оно уделяло слишком много внимания идеологическим спорам и не пользовалось реальным политическим влиянием. Почти во всех странах Ближнего Востока коммунистическая деятельность была нелегальной (в Эрец-Исраэль — до 1942 г.). Во время Второй мировой войны и после ее окончания коммунистические партии этих стран вышли из подполья (хотя их существование было формально узаконено не всюду) и их влияние значительно возросло. До 1947 г. антисионистский курс мирового коммунистического движения позволял коммунистам арабских стран полностью солидаризироваться с арабским национализмом в самых крайних его проявлениях. Поддержка Советским Союзом Государства Израиль в 1948 г. стала одним из главных факторов, затруднявших расширение советского влияния в арабских странах. Соглашение о поставке советского оружия Египту (1955) повлекло за собой усиление советского влияния в этой стране, однако оно распространялось через правящие круги Египта, а не через коммунистическую партию, которая оставалась в подполье и подвергалась преследованиям. После переворота 1952 г., свергшего монархию, компартия Египта раскололась: одна фракция поддерживала пришедшую к власти офицерскую клику, другая — выступала против такой поддержки. Преследованиям со стороны властей подверглись, однако, обе фракции. В результате соглашения между Г. А. Насером и Н. С. Хрущевым (1963) были освобождены заключенные коммунисты. В 1965 г. компартия Египта объявила о самороспуске, коммунисты индивидуально вступили в единственную правящую партию Египта — Арабский социалистический союз (АСС) и заняли там ряд важных постов. Они пользовались также известным влиянием в печати и радио. При выделении политических партий из состава АСС коммунисты примкнули к левой, Национально-прогрессивной партии, выступали против прозападной политики президента А. Садата, противились заключению мирного договора с Израилем. Обострение политической борьбы в Египте после убийства А. Садата (6 октября 1981 г.) привело к выходу коммунистов из состава официально действующих партий и к возрождению подпольной компартии.

В Сирии, которая с 1956 г. также получает советскую помощь, рост советского влияния сопровождался усилением компартии. С 1954 г. компартия Сирии действовала почти легально и приобрела большое влияние среди молодых офицеров, которому, однако, препятствовало распространение идеологии насеризма, приведшее к объединению Сирии с Египтом (1958) и созданию так называемой Объединенной Арабской Республики (ОАР). После распада ОАР (1961) компартия Сирии возобновила свою деятельность и в 1966 г. была допущена партией Баас к участию в правительстве. Другим арабским государством, в котором коммунисты выступали единым фронтом с партией Баас (с 1973 г.) являлся Ирак. В Судане коммунисты участвовали в правительстве в 1969–71 гг.; поддержка компартией попытки государственного переворота (июнь 1971 г.) привела к жестоким репрессиям против нее; два ее лидера были казнены.

Коммунистические партии арабских стран полностью поддерживают антиизраильский курс своих правительств и выступают против всяких реальных попыток мирного урегулирования арабо-израильского конфликта (см. также статьи о соответствующих странах). Несомненно, существует связь между факторами, определяющими отношение коммунистических партий и стран к еврейскому вопросу, сионизму и Израилю: идеологической враждой к независимому национальному движению еврейского народа, желанием использовать антисемитские настроения значительной части народных масс, боязнью национального возрождения евреев в СССР и стремлением завоевать симпатии арабов с помощью антиизраильской политики. Удельный вес каждого из этих факторов с трудом поддается определению.

ОБНОВЛЕННАЯ ВЕРСИЯ СТАТЬИ ГОТОВИТСЯ К ПУБЛИКАЦИИ

Уведомление: Предварительной основой данной статьи была статья КОММУНИЗМСодержание в ЭЕЭ