Святость

Вы находитесь на сайте "Архив статей из ЭЕЭ и статей на еврейские темы из Википедии"

Версия 21:00, 18 декабря 2011



Источник:

Тип статьи: Регулярная статья

Святость, религиозная категория, происходящая из сферы культа и приобретшая значение идеального морального совершенства.

Сущность святости

В Библии святость обозначается словом קֹדֶשׁ, кодеш, в мишнаитском иврите קְדֻשָּׁה, кдушша, а то, что считается святым, — קָדוֹשׁ, кадош. Еврейские экзегеты, следуя традиции галахического Мидраша (Сифра к Лев. 19:2), трактуют глагол с корнем קדש (кдш) как «быть отделенным», «обособленным». Традиционная интерпретация совпадает с данными современной феноменологии религии, которая описывает святое как «совершенно иное», внушающее одновременно благоговение и трепет (нуминозное).

В Библии

В Библии святость выражает самую природу Бога; Бог, источник святости, именуется Святой (Кадош). Предметы, места, лица и действия, связанные со служением Богу или посвященные Ему, приобретают святость. Поскольку святость есть сущность Бога, Библия рассматривает моральное совершенство как существенный аспект святости, хотя последняя и не исчерпывается им. В отличие от политеистических религий Ближнего Востока, религия Древнего Израиля не ограничивает святость сферой культа. Святость, исходящая от Бога, относится к природе, истории, человеческому опыту и поведению, а также к избранному народу и завету Бога с ним. Библейская религия предвидит в конце дней универсальное распространение царства святости, которое должно охватить весь мир и все человечество.

Святость Бога выражается в Библии определениями, указывающими на моральное совершенство и в то же время грозное величие (Пс. 89 [в русской традиции 88]:7,8; 99 [98]:3; 111 [110]:9). Место, где Бог является человеку, именуется «страшным» (Быт. 28:17). Страшны и дела Божьи (Исх. 15:14; 34:10; Пс. 66 [в русской традиции 65]:3, 5). Этот грозный аспект Божественной святости отражен в предупреждении держаться в отдалении от внешних проявлений Божественного присутствия (Исх. 3:5; 19:12, 13, 23; Чис. 18:3; ИбН. 5:15). Человек не может увидеть лицо Божье и остаться в живых (Исх. 33:20); само приближение к скинии грозит смертью (Чис. 4:20; 18:13). Бог «величествен святостью» (Исх. 15:11); Его святость ни с чем не сравнима (I Сам. 2:2); путь Его свят (Пс. 77 [76]:14).

Святость в особенности присуща имени Бога, выражающему Его сущность (Лев. 20:3; 22:2, 32; Пс. 103[102]:1; 105[104]:3; 145 [144]:21; I Хр. 16:10). Пророки многократно провозглашают святость Бога. Исайя именует Его Кдош-Исраэль (Святой Израилев; Ис. 1:4; 5:19, 24; 10:20; 12:6; 17:7; 30:12,15; 31:1; 37:23). Еще чаще это именование встречается у Второисайи (Ис. 41:14; 43:3, 14; 45:11; 47:4; 48:15; 49:7; 54:5; 60:14). Оно появляется у Иеремии (Иер. 50:29) и в Псалмах (Пс. 71 [70]:22). В видении Исайи серафимы, окружающие престол Господа, провозглашают: «свят, свят, свят Господь Сил» (Ис. 6:3). Пророк охвачен чувством греховности — собственной и народа, среди которого он живет (Ис. 6:5). Здесь подчеркивается моральный аспект святости Бога.

Трактовка святости Бога как выражения Его морального совершенства характерна не только для пророков; она присутствует и в так называемом Священническом (или Жреческом) кодексе (см. Библия. Толкование экзегезы и критические исследования Библии. Научное исследование и критика Библии; Ю. Вельхаузен). Чисто ритуальные аспекты святости соединены там с моральными предписаниями (Лев. 19). Пророки углубили и расширили моральные аспекты Божественной святости. Амос (Ам. 2:7) приравнивает угнетение бедных и половую распущенность к осквернению святого имени Бога. Хошеа видит в милосердии атрибут Божественной святости (Хош. 11:8–9); он считает чистоту сердца и отказ от злых дел предпосылками обращения к святому Богу.

Исайя говорит, что Бог явит святость Свою в правде (Ис. 5:16). Второисайя видит в святости Бога силу, несущую избавление народу Израиля (Ис. 41:14; 43:3, 14; 47:4; 48:17; 49:7; 54:15). Святость Бога находит выражение в суде и каре (Ис. 1:4–9; 5:13, 16; 30:8–14; Иех. 28:22; 36:20–32), равно как в милости и избавлении (Ис. 10:20–23; 12:6; 17:7–9; 29:19–21). Иехезкель говорит, что Бог являет святость свою перед лицом народов (Иех. 28:25; 36:23; 38:23), демонстрируя Свою власть над миром.

Всякий человек и всякий предмет, вступающие в какое-либо непосредственное отношение с Богом, наделяются святостью. Человек, предмет или местность вводятся в царство святости действием или повелением Самого Бога. Народ освящается и слышит повеление быть святым, вступая в завет с Богом (Исх. 19:6; Лев. 11:44–45; 19:2; 20:7; Втор. 7:6; 26:19). Ковчег завета был свят, так как считался престолом невидимого Бога. Святыми считались сама скиния и все сосуды, употреблявшиеся в ней. Пророк, призванный к службе Богу, считался святым человеком (II Ц. 4:9).

Святость определенных мест и периодов времени

Святость определенных мест и периодов времени устанавливалась Богом (Быт. 2:3). Однако народ Израиля должен был освящать субботу, освященную Богом (Исх. 20:8; Втор. 5:12; Иер. 17:22; Нех. 13:22). Праздники, скиния, жертвенник, Аарон и его сыновья (Исх. 29:43) — все освящены Богом, но должны также пройти ритуал освящения, совершаемый людьми.

Война под покровительством Бога - сфера святости

Война, которая ведется под покровительством Бога, также рассматривается как служба Богу; воин вступает в сферу святости и должен подчиняться особым запретам, налагаемым на тех, кто причастен к этой сфере (I Сам. 21:5–7; II Сам. 11:11). Однако специфическая область святости — по преимуществу сфера культа: в Библии упоминаются священные одежды (Исх. 28:2, 4; 29:21; 31:10), святые подношения (Исх. 28:36; Лев. 19:8), диадема святыни (Исх. 29:6; 39:30), святое мясо (Исх. 29:31–37), святой елей для помазания (Исх. 30:31–37), святая скиния и все принадлежности ее (Исх. 40:9), святые плоды (Лев. 19:24) и святая пища (Лев. 22:14).

Полярность, присущая понятию святости (см. выше), находит выражение в ритуалах и объектах, связанных с ней. Так, священник, совершавший обряд очищения (например, с помощью пепла рыжей телицы; см. Пара адумма), считался нечистым до вечера (Чис. 19:8–10; Лев. 16:26–28). Нарушение законов о святости грозило смертью: так, сыновья Аарона, Надав и Авиху, внесшие в скинию «чуждый огонь», были сожжены огнем, который «вышел от Господа» (Лев. 10:1–11; ср. Чис. 16–17; II Сам. 6:6; ср. Исх. 19:10–25). Святость может передаваться при физическом контакте с жертвенником (Исх. 29:37; 30:29; Лев. 6:11, 20) и другими священными предметами.

С Божественной святостью ассоциируется понятие Божья слава (кавод), означающее проявление вовне присутствия Бога, в то время как святость (кодеш) выражает Его трансцендентную сущность (Исх. 14:17–18; Лев. 10:3; Чис. 20:13; Иех. 20:41). Исайя связывает оба понятия (Ис. 6:3). Надежда на то, что слава Господня наполнит всю землю, приобретает мессианский оттенок (Чис. 14:21; ср. Зах. 14:20,21).

В Талмуде, Мидраше

В Талмуде, Мидраше и позднейшей раввинистической литературе святость неоднократно определяется как `отдельность`, `обособленность` (на иврите пришут, Сифра к Лев. 19:2; см. выше). Этому слову в разных контекстах придаются такие значения: строгое воздержание от всяких действий, хотя бы отдаленно связанных с идолопоклонством; отделение от всего нечистого и оскверняющего; воздержание от употребления мяса и вина (ББ. 60б; Тосеф. Сот. 15:11); умеренность в половых сношениях или даже полное воздержание от них (Сот. 3:4; Шаб. 87а; Быт. Р. 35:1). Это последнее значение, по-видимому, заключено и во фразе: «отдельность ведет к чистоте, чистота ведет к святости» (Мид. Таннаим к Втор. 23:15; Ав. Зар. 20б; ТИ. Шк. 3:4; 47в). Законоучители Талмуда считали, что тело человека должно быть свято, так как грех оскверняет не только душу, но и тело.

Святость в раввинистической литературе

Святость рассматривается как самая сущность Бога; в раввинистической литературе и устной речи на иврите и других еврейских языках Бог чаще всего именуется «Святой, да будет Он благословен» (hа-Кадош барух Ху). Божья святость несоизмерима с человеческой и недостижима для человека (Быт. Р. 90:2). Хотя Божья святость абсолютна, еврейский народ освящает Бога (Исх. Р. 15:24), так же как Бог освящает народ (там же). В отличие от святости Бога, святость еврейского народа не составляет его сущности, но зависит от исполнения им мицвот. Центральное место среди мицвот, соблюдение которых освящает еврейский народ, занимает соблюдение субботы. Материальные предметы (Сефер-Тора, тфиллин, мезуза и другие) обладают святостью только тогда, когда они изготовлены лицом, имеющим законное право исполнять соответственные предписание, и с той целью, которой они изначально были предназначены (Гит. 45б). Мишна (Кел. 1:6–9) перечисляет десять восходящих степеней святости, начиная с Земли Израиля и кончая святилищем (Святая святых) Храма.

В раввинистической литературе эпитет «святой» по отношению к человеку применяется с осторожностью. Согласно мидрашу, ангелы хотели при сотворении Адама воспеть ему хвалу как святому созданию, но когда Бог наслал на него сон, они поняли, что Адам смертен, и отказались от своего намерения (Быт. Р. 8:10). Согласно мидрашу, патриархов не называли святыми до их кончины (Ялк. Иов 907). Однако Талмуд называет святым того, кто следует словам законоучителей (Иев. 20а). Во власти человека освятить себя, и если он делает это, хотя бы и в малой мере, он в гораздо большей мере освящается свыше (Иома 39а). Человек может освятить себя, добровольно воздерживаясь даже от того, что не запрещено ему законом, но является морально предосудительным (Иев. 20а). Святость человеческих дел предполагает Божью помощь (Лев. Р. 24:4). Человек, готовый пожертвовать своей жизнью, но не отказаться от своей религии и не нарушить Божьи законы, совершает акт освящения Имени (см. Киддуш hа-Шем). Этот акт воплощает высший идеал раввинистического иудаизма (Бр. 61б).

В хасидизме термин кдушша применяется к цаддику: святость является его атрибутом. Слова, производные от корня кдш, играют важную роль в литургии и вообще в ритуале. См. Каддиш; Кдушша; Киддуш; Пиют; Хевра каддиша.

В средневековой еврейской философии термин «святость» встречается редко и указывает на различие между духом и плотью, вечным и временным, абсолютным и изменяющимся. Бог свят, ибо Он отличен от всего и возвышается над всем. Еврейский народ свят, ибо он отделился от мира с его заботами и обратился к почитанию Бога. Суббота свята, ибо она посвящена духовным, а не земным делам. Имеется тесная связь между понятиями «святость» и «уникальность» в сфере теологии и понятиями «святость» и «отдельность» в сфере этики, хотя первоначальное значение термина «святость» относится к области ритуала. Маймонид ассоциирует идею святости с идеей особенности и уникальности, давая ей крайне интеллектуалистическое толкование.

Бог свят, так как он абсолютно отличен от творения, не подобен ему ни в одном из Своих атрибутов и не зависит от его бытия (Майм. Яд., Иесодей hа-Тора, 1:3). Место, имя или предмет святы лишь постольку, поскольку они обособляются во имя служения Богу. Освящение с помощью предписаний религии также предполагает уникальность и отдельность. Согласно Маймониду, имеется три способа освящения с помощью мицвот: освящение добродетелью, то есть воздержанием от плотских желаний и удовлетворением их лишь в пределах необходимого, чтобы целиком посвятить себя Богу; исполнение тех предписаний, которые уводят человека от забот о грешном мире и подготавливают его к постижению истины; достижение святости путем соблюдения законов о ритуальной чистоте (в учении Маймонида последние два не играют важной роли). Человек, достигший высшей степени святости — как патриархи и Моисей, — свободен от власти плоти и в этом подобен Богу (Майм. Яд., Иесодей hа-Тора, 3:33).

Иехуда hа-Леви в книге «Кузари» утверждает, что Бог свят, ибо Он дух, свободный от пороков, присущих материи. Он правит всем творением, не будучи зависим от него. Святость, согласно Иехуде hа-Леви, — это живая духовная сила, исходящая от Бога и присутствующая во всяком, почитающем Его. Народ Израиля именуется святым, ибо святость, проявляющаяся главным образом в пророчестве, вдохновляет народ и наполняет язык иврит, Страну Израиля и Храм. Человек, стремящийся к святости, должен отделиться от всего нечистого, но не пренебрегать жизнью плоти, чувств и эмоций.

В еврейской философии нового времени

В еврейской философии нового времени средневековые идеи подверглись переосмыслению под влиянием разных светских философских систем. Н. Крохмаль под влиянием Гегеля определяет святость как статичный и пребывающий духовный атрибут, противоположностью которого являются начала динамизма и изменчивости («Море невухей hа-зман»). Святость — это символ духовного, так как она пробуждает духовные мысли. Мицвот освящают, так как исполнение их усиливает духовное восприятие. В отличие от Маймонида и Иехуды hа-Леви, Крохмаль считал, что духовное начало присутствует в природе и истории, и отождествлял его с разумом. Освящение — это не уход от мира, но самоосуществление разума в самом существующем.

М. Лацарус отождествляет Бога с идеей морального поведения. Почитание Бога, следовательно, идентично этике (ритуал — лишь символ чистой этики). Человек достигает святости моральным поведением, а общество освящается, подчиняясь категорическому императиву («Этика иудаизма»). Эта идеальная цель, согласно Лацарусу, никогда не может быть достигнута полностью.

Г. Коген также определяет святое как сферу этической деятельности, место встречи человеческого и Божественного разума. Лишь человек с Божьей помощью может осуществить этический идеал, своим поведением освятив себя и общество («Религия разума»).

Ф. Розенцвейг придерживается диаметрально противоположных взглядов на святость. Он возвратился к идее святости как отдельности. Бог противостоит миру. Он свят, ибо вечен и, следовательно, пребывает вне мира. Мир достигает святости только с помощью откровения, которое есть милость Бога, дарованная людям. Встречая Бога, человек освобождается от всего временного и преходящего и соединяется с вечным. В этом функция библейских предписаний, которые освящают жизнь еврея в рамках общины («Звезда спасения»).

Наряду с философскими течениями, испытавшими влияние разных течений западной философии, в 20 в. возникли течения, непосредственно черпавшие идеи из средневековой каббалы. Например, А. Кук трактовал святость в духе каббалы как всеохватывающее Божественное бытие в его абсолютном единстве.

О святости Земли Израиля см. Земля Израиля (Эрец-Исраэль). Исторический очерк

Уведомление: Предварительной основой данной статьи была статья СВЯТОСТЬ в ЭЕЭ