|
Gorozmey (Обсуждение | вклад) |
| Строка 43: |
Строка 43: |
| | '''Бори́с Леони́дович Пастерна́к''' (приблизительно до [[1920 год]]а — '''Бори́с Исаа́кович Пастерна́к'''<ref>[http://www.screen.ru/vadvad/Litoboz/kagan.htm Ю. М. Каган. Об «Апеллесовой черте» Бориса Пастернака]</ref><ref>Наталия Иванова. Пастернак и другие. Глава I. М.: Эксмо, 2003.</ref>; [[10 февраля|29 января (10 февраля)]] [[1890]], [[Москва]], [[Российская империя]] — [[30 мая]] [[1960]], [[Переделкино]], [[Московская область]], [[СССР]]) — [[русский язык|русский]] [[поэт]] и [[писатель]], лауреат [[Нобелевская премия по литературе|Нобелевской премии по литературе]] ([[1958]]). | | '''Бори́с Леони́дович Пастерна́к''' (приблизительно до [[1920 год]]а — '''Бори́с Исаа́кович Пастерна́к'''<ref>[http://www.screen.ru/vadvad/Litoboz/kagan.htm Ю. М. Каган. Об «Апеллесовой черте» Бориса Пастернака]</ref><ref>Наталия Иванова. Пастернак и другие. Глава I. М.: Эксмо, 2003.</ref>; [[10 февраля|29 января (10 февраля)]] [[1890]], [[Москва]], [[Российская империя]] — [[30 мая]] [[1960]], [[Переделкино]], [[Московская область]], [[СССР]]) — [[русский язык|русский]] [[поэт]] и [[писатель]], лауреат [[Нобелевская премия по литературе|Нобелевской премии по литературе]] ([[1958]]). |
| | | | |
| - | == Жизнь и творчество == | + | == Биография == |
| | | | |
| - | Будущий поэт родился в [[Москва|Москве]] в [[интеллигент]]ской [[еврей]]ской семье. Родители Пастернака, отец — художник, академик [[Императорская Академия художеств|Петербургской Академии художеств]] ''[[Пастернак, Леонид Осипович|Леонид Осипович (Исаак Иосифович) Пастернак]]'' и мать — пианистка ''Розалия Исидоровна Пастернак'' (урождённая ''Райца Срулевна Кауфман'', 1868—1939), переехали в [[Москва|Москву]] из [[Одесса|Одессы]] в [[1889]] году, за год до его рождения. Борис появился на свет в доме на пересечении [[Оружейный переулок|Оружейного переулка]] и [[Вторая Тверская-Ямская улица|Второй Тверской-Ямской улицы]], где они поселились. Кроме старшего, Бориса, в семье Пастернаков родились Александр (1893—1982), Жозефина (1900—1993) и Лидия (1902—1989). | + | Будущий поэт родился в [[Москва|Москве]] в [[интеллигент]]ской [[еврей]]ской семье. Родители Пастернака, отец — художник, академик [[Императорская Академия художеств|Петербургской Академии художеств]] ''[[Пастернак, Леонид Осипович|Леонид Осипович (Исаак Иосифович) Пастернак]]'' и мать — пианистка ''Розалия Исидоровна Пастернак'' (урождённая ''Райца Срулевна Кауфман'', 1868—1939), переехали в [[Москва|Москву]] из [[Одесса|Одессы]] в [[1889]] году, за год до его рождения. |
| | | | |
| - | Семья Пастернаков поддерживала дружбу с известными художниками ([[Левитан, Исаак Ильич|И. И. Левитаном]], [[Нестеров, Михаил Васильевич|М. В. Нестеровым]], [[Поленов, Василий Дмитриевич|В. Д. Поленовым]], [[Иванов, Сергей Васильевич|С. Ивановым]], [[Ге, Николай Николаевич|Н. Н. Ге]]), в доме бывали музыканты и писатели, в том числе [[Толстой, Лев Николаевич|Лев Толстой]]. В 1900 году [[Райнер Рильке]] познакомился с семьёй Пастернаков во время второго визита в Москву. В 13 лет, под влиянием композитора [[Скрябин, Александр Николаевич|А. Н. Скрябина]], Пастернак увлекся музыкой, которой занимался в течение шести лет (сохранились две написанные им сонаты для фортепиано).
| + | == Еврейская тема в жизни и творчестве == |
| | | | |
| - | В 1903 году при падении с лошади сломал ногу и из-за неправильного срастания (лёгкая хромота, которую Пастернак скрывал, осталась на всю жизнь) был освобождён от воинской повинности. В дальнейшем поэт уделял особое внимание этому эпизоду как пробудившему его творческие силы — ср. позднейшее стихотворение «Август»). | + | В отличие от отца, который всегда считал себя причастным еврейству, Пастернак свою национальную принадлежность с молодых лет расценивал как биологическую случайность, осложняющую его нравственные позиции и творческую судьбу. По собственному признанию, в 1910–12 гг., когда «вырабатывались корни... своеобразия... видения вещей, мира, жизни», он жил больше, чем когда-либо, «в христианском умонастроении» (письмо к Жаклин де Пруайар от 2 мая 1959 г.). Служа в 1916 г. на Урале заводским конторщиком, Пастернак по поводу опекавшего его инженера химического завода (впоследствии биохимика и профессора) Б. Збарского недоуменно писал отцу: «... настоящий, ультра настоящий еврей и не думающий никогда перестать быть им...» (Е. Пастернак. «Борис Пастернак. Материалы для биографии», М., 1989). На неудобства, которые ему причиняет его еврейство, Пастернак сетовал в письме М. Горькому от 7 января 1927 г., малознакомому М. Фроману (письмо от 17 июня 1927 г.), особенно часто в исповедальной переписке с двоюродной сестрой Ольгой Фрейденберг («Борис Пастернак. Переписка с Ольгой Фрейденберг», Н.-Й. — Лондон, 1981), а также в беседах (например, с драматургом А. Гладковым в Чистополе). Поэту мешало ощущение социальной и национальной отделенности от основной массы носителей родного ему языка, он завидовал тем, кто «Без тени чужеродья //Всем сердцем — с бедняком, //Всей кровию — в народе» («Путевые записки», 1936), признавал, что «В родню чужую втерся» (там же) и мечтал: «Родным войду в родной язык» («Любимая, молвы слащавой...», 1931). |
| | | | |
| - | [[25 октября]] [[1905 год]]а попал под казачьи нагайки, когда на [[Мясницкая улица|Мясницкой улице]] столкнулся с толпой митингующих, которую гнала конная полиция. Этот эпизод войдёт в книги Пастернака.
| + | И. Берлин («Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 годах», русский перевод в журнале «Звезда», 1990, № 2) подчеркнул, что Пастернак, страстно желая слыть глубоко вросшим корнями в русскую почву, не любил касаться своего еврейского происхождения и хотел, чтобы евреи ассимилировались и исчезли как народ. В «Докторе Живаго» Пастернак решил предать публичной огласке свое отношение к евреям и еврейскому вопросу. В письме от 13 октября 1946 г. к О. Фрейденберг Пастернак сообщил, что начал писать роман, в котором сводит счеты «с еврейством, со всеми оттенками национализма (и в интернационализме), со всеми оттенками антихристианства... Атмосфера вещи — мое христианство... иное, чем квакерское и толстовское...» Мысли Пастернака, излагаемые в романе школьным другом Живаго евреем Мишей Гордоном и Ларой, сводятся к осуждению еврейства как фактора, разъединяющего людей. Еврейский народ необходимо «распустить» во имя избавления самих евреев от страданий и дать им свободно присоединиться к христианству. Именно в нем преодолена идея национальности, ибо в «новом виде общения, которое называется царством Божиим, нет народов, есть личности». Евреи также обвиняются в том, что в их среде не живет красота, тогда как христианство, по мнению героев романа, пронизано эстетическим началом. Еврейство — полная и безраздельная жертва возложенной на него национальной мыслью мертвящей необходимости быть и оставаться народом и только народом, в то время как весь мир избавлен от этой принижающей задачи силою, вышедшей из рядов еврейства (христианством). «Люди, когда-то освободившие человечество от ига идолопоклонства и теперь в таком множестве посвятившие себя освобождению его от социального зла, — говорит Лара в романе, — бессильны освободиться от самих себя, от верности отжившему допотопному наименованию, потерявшему значение, не могут подняться над собою и бесследно раствориться среди остальных, религиозные основы которых они сами заложили и которые были бы им так близки, если бы они их лучше знали». |
| | | | |
| - | В 1900 году Пастернак не был принят в пятую гимназию (ныне московская школа № 91[http://www.91.ru/]) из-за [[Процентная норма|процентной нормы]], но по предложению директора на следующий 1901 год поступил сразу во второй класс. С 1906 по 1908 год в пятой гимназии на два класса младше, чем Пастернак, в одном классе с братом Пастернака Шурой учился [[Маяковский, Владимир Владимирович|Владимир Маяковский]]. Пастернак окончил гимназию с золотой медалью и всеми высшими баллами, кроме закона Божьего, от которого был освобождён. После ряда колебаний отказался от карьеры профессионального музыканта и композитора. В [[1908]] году поступил на юридическое отделение историко-филологического факультета [[МГУ|Московского университета]] (впоследствии перевелся на философское). Летом [[1912]] году изучал философию в [[Марбургский университет|Марбургском университете]] в [[Германия|Германии]] у главы марбургской [[неокантианство|неокантианской]] школы проф. [[Коген, Герман|Германа Когена]]. Тогда же сделал предложение Иде Высоцкой (дочери крупного чаеторговца [[Высоцкий, Давид Вульфович|Д. В. Высоцкого]]), но получил отказ, как описано в стихотворении «Марбург». В [[1912]] году вместе с родителями и сестрами посещает [[Венеция|Венецию]], что нашло отражение в его стихах того времени. Виделся в Германии с кузиной [[Фрейденберг, Ольга Михайловна|Ольгой Фрейденберг]] (дочерью литератора и изобретателя [[Фрейденберг, Михаил Филиппович|Моисея Филипповича Фрейденберга]]). С ней его связывала многолетняя дружба и переписка.
| + | Пастернак сочувственно цитирует православные богослужебные тексты, где библейские представления сопоставляются с новозаветными (см. Новый завет). Так, «непорочное материнство» Марии сравнивается с переходом евреями Красного моря. И тут же в романе событие личное, интимное и в то же время чудесное противопоставляется чуду спасения целого народа. В таком утверждении превосходства личности над народом (составляющем пафос романа) Пастернак подчеркивал превосходство христианства над иудаизмом, хотя в толковании христианства резко расходился с русским православием в подходе к национальному началу, а также к роли Библии и ее реалий. Его отношение к еврейству вызвало резкий протест еврейской общественности (в том числе Д. Бен-Гуриона), увидевшей в этом проявление так называемого интеллигентского антисемитизма и отступничество. Хотя Пастернак недвусмысленно осуждал антисемитизм, подобные высказывания, так же как полное умолчание о Катастрофе европейского еврейства, современником и свидетелем которой был поэт, и склонность возложить на самих евреев вину за их страдания, выраженная в романе с наивной откровенностью, свидетельствуют о глубоком отчуждении Пастернака от еврейского народа и присущем ему стремлении сбросить с себя еврейство, ощущаемое как бремя. |
| | | | |
| - | После поездки в Марбург Пастернак отказался и от того, чтобы в дальнейшем сосредоточиться на философских занятиях. В это же время он начинает входить в круги московских литераторов. Он участвовал во встречах кружка [[символизм|символистского]] издательства «Мусагет», затем в литературно-артистическом кружке Юлиана Анисимова и Веры Станевич, из которого выросла недолговечная постсимволистская группа «Лирика». С 1914 Пастернак примыкал к содружеству [[футуризм|футуристов]] [[Центрифуга (группа)|«Центрифуга»]] (куда также входили другие бывшие участники «Лирики» — [[Асеев, Николай Николаевич|Николай Асеев]] и [[Бобров, Сергей Павлович|Сергей Бобров]]). В этом же году близко знакомится с другим футуристом — [[Маяковский, Владимир Владимирович|Владимиром Маяковским]], чья личность и творчество оказали на него определённое влияние. Позже, в 1920-е, Пастернак поддерживал связи с группой Маяковского «[[ЛЕФ]]», но в целом после революции занимал независимую позицию, не входя ни в какие объединения.
| |
| | | | |
| - | Первые стихи Пастернака были опубликованы в [[1913]] году (коллективный сборник группы «Лирика»), первая книга — «Близнец в тучах» — в конце того же года (на обложке [[1914]]), воспринималась самим Пастернаком как незрелая. В 1928 половина стихотворений «Близнеца в тучах» и три стихотворения из сборника группы «Лирика» были объединены Пастернаком в цикл «Начальная пора» и сильно переработаны (некоторые фактически переписаны полностью); остальные ранние опыты при жизни Пастернака не переиздавались. Тем не менее, именно после «Близнеца в тучах» Пастернак стал осознавать себя профессиональным литератором.
| + | Общие сведения см. [http://ru.wikipedia.org/wiki/Пастернак,_Борис_Леонидович в статье Википедии "Пастернак,_Борис_Леонидович] |
| | | | |
| - | В [[1916]] году вышел сборник «Поверх барьеров». Зиму и весну 1916 года Пастернак провёл на [[Урал]]е, под городом [[Александровск (Пермский край)|Александровском]] [[Пермская губерния|Пермской губернии]], в посёлке [[Всеволодо-Вильва]], приняв приглашение поработать в конторе управляющего Всеволодо-Вильвенскими химическими заводами [[Збарский, Борис Ильич|Бориса Збарского]] помощником по деловой переписке и торгово-финансовой отчётности. Широко распространено мнение, что прообразом города [[Юрятин]]а из «[[Доктор Живаго|Доктора Живаго]]» является город [[Пермь]]. В этом же году поэт побывал на [[Березники|Березниковском содовом заводе]] на [[Кама (река)|Каме]]. В письме к С. П. Боброву от 24 июня 1916 г. (на следующий день после отъезда из дома во Всеволодо-Вильве) Борис называет содовый завод «Любимов, Сольвэ и К» и поселок европейского образца при нём «маленькой промышленной Бельгией» <ref>[http://www.nasledie.perm.ru/pages002.htm О.Д.Гайсин «Опыт проектирования соцгорода Березники (1930-1940-е гг.)»]</ref>.
| |
| | | | |
| - | Родители Пастернака и его сёстры в [[1921]] году покидают советскую Россию по личному ходатайству [[Луначарский, Анатолий Васильевич|А. В. Луначарского]] и обосновываются в [[Берлин]]е. Начинается активная переписка Пастернака с ними и русскими эмиграционными кругами вообще, в частности, с [[Цветаева, Марина Ивановна|Мариной Цветаевой]], а через неё — с [[Рильке, Райнер Мария|Р.-М. Рильке]].
| |
| - | В [[1922]] году Пастернак женится на художнице [[Пастернак, Евгения Владимировна|Евгении Лурье]], с которой проводит в гостях у родителей в Берлине вторую половину года и всю зиму 1922-23 годов. В том же [[1922]] году выходит программная книга поэта [[Сестра моя - жизнь|«Сестра моя — жизнь»]], большинство стихотворений которой были написаны ещё летом [[1917 год в литературе|1917 года]]. В следующем, [[1923]] году ([[23 сентября]]) в семье Пастернаков рождается сын [[Пастернак, Евгений Борисович|Евгений]].
| |
| - |
| |
| - | В 20-е годы созданы также сборник «Темы и вариации» (1923), роман в стихах «Спекторский» (1925), цикл «Высокая болезнь», поэмы «Девятьсот пятый год» и «Лейтенант Шмидт». В [[1928]] году Пастернак обращается к прозе. К 1930-му году он заканчивает автобиографические заметки «Охранная грамота», где излагаются его принципиальные взгляды на искусство и творчество.
| |
| - | [[Файл:Chukovski Pasternak.jpg|thumb|rucht|300px|Пастернак и Чуковский на первом съезде Союза писателей в 1934 году]]
| |
| - | На конец 20-х — начало 30-х годов приходится короткий период официального советского признания творчества Пастернака. Он принимает активное участие в деятельности [[Союз писателей СССР|Союза писателей СССР]] и в [[1934 год]]у выступает с речью на его первом съезде, на котором [[Бухарин, Николай Иванович|Н. И. Бухарин]] призывал официально назвать Пастернака лучшим поэтом Советского Союза. Его большой однотомник с 1933 по 1936 год ежегодно переиздаётся.
| |
| - |
| |
| - | Познакомившись с Зинаидой Николаевной Нейгауз (в девичестве Еремеевой, 1897—1966), в то время женой пианиста [[Нейгауз, Генрих Густавович|Г. Г. Нейгауза]], вместе с ней в [[1931]] году Пастернак предпринимает поездку в [[Грузия|Грузию]], где знакомится с поэтами [[Табидзе Тициан|Т. Табидзе]], [[Яшвили Паоло|П. Яшвили]]. Прервав первый брак, в [[1932]] году Пастернак женится на З. Н. Нейгауз. В том же году выходит его книга «Второе рождение» — попытка Пастернака влиться в дух того времени. В ночь на [[1 января]] [[1938]] у Пастернака и его второй жены рождается сын Леонид (будущий физик, ум. в [[1976]]).
| |
| - |
| |
| - | В [[1935]] году Пастернак участвует в работе проходящего в [[Париж]]е Международного конгресса писателей в защиту мира, где с ним случается нервный срыв (последняя его поездка за границу). В январе [[1936]] года Пастернак публикует два стихотворения, обращенные со словами восхищения к [[Сталин, Иосиф Виссарионович|И. В. Сталину]], однако уже к середине [[1936]] года отношение властей к нему меняется — его упрекают не только в «отрешённости от жизни», но и в «мировоззрении, не соответствующем эпохе», и безоговорочно требуют тематической и идейной перестройки. Это приводит к первой длительной полосе отчуждения Пастернака от официальной литературы. По мере ослабевающего интереса к советской власти, стихи Пастернака приобретают более личный и трагический оттенок.
| |
| - |
| |
| - | В [[1935 год]]у Пастернак заступился за мужа и [[Гумилёв, Лев Николаевич|сына]] [[Ахматова, Анна Андреевна|Анны Ахматовой]], которые были освобождены из тюрьмы после писем Сталину Пастернака и Ахматовой. В [[1937 год]]у проявляет огромное гражданское мужество — отказывается подписать письмо с одобрением расстрела [[Тухачевский, Михаил Николаевич|Тухачевского]] и других, демонстративно посещает дом репрессированного [[Пильняк]]а.
| |
| - |
| |
| - | В [[1936]] поселяется на даче в Переделкино, где с перерывами проживёт до конца жизни.
| |
| - | К концу 30-х он обращается к прозе и переводам, которые в 40-х годах становятся основным источником его заработка. В тот период Пастернаком создаются ставшие классическими переводы многих трагедий [[Шекспир]]a, «[[Фауст (трагедия)|Фауста]]» [[Гёте, Иоганн Вольфганг|Гёте]], «Марии Стюарт» [[Фридрих Шиллер|Ф. Шиллера]].
| |
| - |
| |
| - | [[1942]]—[[1943]] годы провёл в эвакуации в [[Чистополь|Чистополе]]. Помогал денежно многим людям, в том числе дочери [[Цветаева, Марина Ивановна|Марины Цветаевой]] — [[Эфрон, Ариадна Сергеевна|Ариадне Эфрон]].
| |
| - |
| |
| - | В [[1946 год]]у Пастернак познакомился с [[Ивинская|О.В.Ивинской]] и она стала "музой" поэта. Он посвятил ей многие стихотворения. До самой смерти Пастернака их связывали близкие отношения.
| |
| - |
| |
| - | В [[1952 год]]у у Пастернака произошёл первый инфаркт, описанный в стихотворении «В больнице», полном глубокого религиозного чувства:
| |
| - |
| |
| - | <blockquote>
| |
| - | :''«О Господи, как совершенны''
| |
| - | :''дела Твои, — думал больной, —''
| |
| - | :''Постели, и люди, и стены,''
| |
| - | :''Ночь смерти и город ночной.''
| |
| - | :''<...>''
| |
| - | :''Кончаясь в больничной постели,''
| |
| - | :''Я чувствую рук твоих жар.''
| |
| - | :''Ты держишь меня, как изделье,''
| |
| - | :''И прячешь, как перстень, в футляр».''
| |
| - | </blockquote>
| |
| - |
| |
| - | == [[Доктор Живаго (роман)|«Доктор Живаго»]] ==
| |
| - | {{main|Доктор Живаго (роман)}}
| |
| - | Роман «Доктор Живаго» создавался в течение десяти лет, с [[1945]] по [[1955]] год.
| |
| - |
| |
| - | Роман, затрагивающий сокровенные вопросы человеческого существования — тайны жизни и смерти, вопросы истории, христианства, еврейства, был резко негативно встречен властями и официальной советской литературной средой, отвергнут к печати из-за неоднозначной позиции автора к [[Октябрьская революция 1917 года в России|октябрьскому перевороту]] и последующим изменениям в жизни страны.
| |
| - |
| |
| - | Публикация романа на Западе — сначала в [[Италия|Италии]] в [[1957]] году прокоммунистически настроенным издательством Фельтринелли, а потом в [[Великобритания|Великобритании]], при посредничестве известного философа и дипломата сэра [[Берлин, Исайя|Исайи Берлина]] — привела к настоящей травле Пастернака в советской печати, исключению его из Союза писателей СССР, откровенным оскорблениям в его адрес со страниц советских газет, на собраниях трудящихся. Московская организация [[Союз писателей СССР|Союза Писателей СССР]], вслед за Правлением Союза Писателей, требовали высылки Пастернака из Советского Союза и лишения его советского гражданства. Среди литераторов, требовавших высылки, были [[Ошанин, Лев Иванович|Л. И. Ошанин]], [[Безыменский, Александр Ильич|А. И. Безыменский]], [[Слуцкий, Борис Абрамович|Б. A. Слуцкий]], [[Баруздин, Сергей Алексеевич|С. A. Баруздин]], [[Полевой, Борис Николаевич|Б. Н. Полевой]] и многие другие (см. стенограмму заседания Общемосковского собрания писателей в разделе «Ссылки»). Следует отметить, что отрицательное отношение к роману высказывалось и некоторыми русскими литераторами на Западе, в том числе [[Набоков, Владимир Владимирович|В. В. Набоковым]].
| |
| - |
| |
| - | == Нобелевская премия. Травля ==
| |
| - | [[Файл:1990 CPA 6257.jpg|thumb|right|200px|Марка СССР, 1990 г.]]
| |
| - |
| |
| - | С [[1946]] по [[1950]] годы Пастернак ежегодно выдвигался на соискание [[Нобелевская премия по литературе|Нобелевской премии по литературе]]. В [[1958]] году его кандидатура была предложена прошлогодним лауреатом [[Камю, Альбер|Альбером Камю]], и Пастернак стал вторым писателем из России (после [[Бунин, Иван Алексеевич|И. A. Бунина]]), удостоенным этой награды.
| |
| - |
| |
| - | Присуждение премии воспринималось советской пропагандой как повод усилить травлю. На Пастернака было оказано и личное давление{{Нет АИ|18|05|2009}}, которое, в конечном счёте, вынудило его отказаться от премии. В телеграмме, посланной в адрес Шведской академии, Пастернак писал :'' «В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ».''
| |
| - |
| |
| - | [[Джавахарлал Неру]] и [[Альбер Камю]] взяли на себя ходатайство за нового нобелевского лауреата Пастернака перед Никитой Сергеевичем Хрущевым, но всё оказалось тщетно, хотя, конечно, писатель не был ни расстрелян, ни посажен в тюрьму, что было бы возможно в сталинское время.
| |
| - |
| |
| - | Несмотря на исключение из [[Союз писателей СССР|Союза Писателей СССР]], Пастернак продолжает оставаться членом Литфонда, получать гонорары, публиковаться. Неоднократно высказывавшаяся его гонителями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет покинуть СССР, была им отвергнута — Пастернак в своём письме на имя [[Хрущёв, Никита Сергеевич|Хрущёва]] написал: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью и работой».<ref>[http://n-t.ru/nl/lt/pasternak.htm Борис Пастернак. Лауреаты Нобелевской премии]</ref>
| |
| - |
| |
| - | Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» Пастернак в феврале [[1959]] года был вызван к Генеральному прокурору СССР [[Руденко, Роман Андреевич|Р. А. Руденко]], где ему было предъявлено обвинение по статье 64 [[Измена родине|«Измена Родине»]], однако никаких последствий для него это событие не имело, возможно потому, что стихотворение было опубликовано без его разрешения.
| |
| - |
| |
| - | Летом [[1959]] года Пастернак начинает работу над оставшейся незавершённой пьесой «Слепая красавица», но обнаруженная вскоре болезнь ([[рак лёгких]]) в последние месяцы жизни приковывает его к постели.
| |
| - |
| |
| - | Пастернак умер от [[Рак лёгких|рака лёгких]] [[30 мая]] [[1960]] в [[Переделкино]]. Сообщение о его смерти было напечатано только в «[[Литературная газета|Литературной газете]]».
| |
| - |
| |
| - | Сотни людей (среди них [[Коржавин, Наум Моисеевич|Наум Коржавин]], [[Окуджава, Булат Шалвович|Булат Окуджава]], [[Вознесенский, Андрей Андреевич|Андрей Вознесенский]] и др.) пришли [[2 июня]] [[1960]] года на его [[похороны]], несмотря на опалу поэта. [[Александр Галич]] посвятил его смерти одну из своих песен<ref>[http://lib.norcom.ru/KSP/galich/galich.txt А.Галич «ПАМЯТИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА»]</ref>:
| |
| - |
| |
| - | {{начало цитаты}}
| |
| - | :...До чего ж мы гордимся, сволочи,<br />
| |
| - | :Что он умер в своей постели...<br />
| |
| - | :(. . .)<br />
| |
| - | :А над гробом встали мародёры,<br />
| |
| - | :И несут почётный караул...
| |
| - | :Ка-ра-ул!<br />
| |
| - | {{конец цитаты}}
| |
| - |
| |
| - |
| |
| - | Другое стихотворение, посвящённое трагическому уходу Пастернака, принадлежит присутствовавшему на похоронах [[Плисецкий, Герман Борисович|Герману Плисецкому]]:
| |
| - |
| |
| - | <blockquote>
| |
| - | :Поэты, побочные дети России!
| |
| - | :Вас с чёрного хода всегда выносили.
| |
| - |
| |
| - | :<...>
| |
| - |
| |
| - | :Я плачу, я слёз не стыжусь и не прячу,
| |
| - | :хотя от стыда за страну свою плачу.
| |
| - |
| |
| - | :Какое нам дело, что скажут потомки?
| |
| - | :Поэзию в землю зарыли подонки.
| |
| - |
| |
| - | :Мы славу свою уступаем задаром:
| |
| - | :как видно, она не по нашим амбарам.
| |
| - |
| |
| - | :Как видно, у нас её край непочатый –
| |
| - | :поэзии истинной – хоть не печатай!
| |
| - | </blockquote>
| |
| - |
| |
| - | Борис Пастернак был похоронен на [[Переделкино|Переделкинском кладбище]], в то время это было небольшое скромное сельское кладбище. Автор памятника на его могиле — скульптор [[Лебедева, Сарра Дмитриевна|Сарра Лебедева]]. Однако памятник, сделанный ею, неоднократно осквернялся, и через некоторое время была установлена точная копия памятника, сделанная одним из её учеников, скульптором [[Шаховской, Дмитрий Михайлович|Дмитрием Шаховским]].<ref>[http://reporter.perm.ru/edition/novostigoroda/details_1779.html Новости города - Пермь: ВАНДАЛИЗМ – НЕ ХУЛИГАНСТВО!]</ref>
| |
| - |
| |
| - | В ночь на воскресенье [[5 ноября]] [[2006 год]]а вандалы осквернили и этот памятник.<ref>[http://www.ntv.ru/novosti/97518/ «НТВ»: Пастернак пострадал от вандалов]</ref>
| |
| - |
| |
| - | == После смерти ==
| |
| - | Зинаида Николаевна Пастернак умерла в [[1966]] году от той же болезни, что и муж. Советская власть отказалась предоставить ей пенсию, несмотря на ходатайства многих известных писателей; она похоронена в Переделкине. Сын Леонид Борисович умер в [[1976]] году в 38 лет (примерно в том же возрасте, что и [[Живаго, Юрий Андреевич (персонаж)|Юрий Живаго]]).
| |
| - |
| |
| - | Евгения Владимировна Пастернак умерла в [[1965]] году.
| |
| - |
| |
| - | Последняя любовь Пастернака [[Ивинская, Ольга Всеволодовна|Ольга Ивинская]] скончалась [[8 сентября]] [[1995 год]]а.
| |
| - |
| |
| - | У Бориса Пастернака 4 внука и 10 правнуков.
| |
| - |
| |
| - | == Реабилитация ==
| |
| - |
| |
| - | В [[1987 год в литературе|1987 году]] решение об исключении Пастернака из Союза писателей было отменено, в [[1988 год в литературе|1988]] году «Доктор Живаго» впервые был напечатан в СССР («[[Новый Мир (журнал)|Новый Мир]]»), в [[1989]] году диплом и медаль Нобелевского лауреата были вручены в Стокгольме сыну поэта — [[Пастернак, Евгений Борисович|Евгению Пастернаку]].
| |
| - |
| |
| - | == Еврейская тема в жизни и творчестве ==
| |
| - |
| |
| - | В отличие от отца, который всегда считал себя причастным еврейству, Пастернак свою национальную принадлежность с молодых лет расценивал как биологическую случайность, осложняющую его нравственные позиции и творческую судьбу. По собственному признанию, в 1910–12 гг., когда «вырабатывались корни... своеобразия... видения вещей, мира, жизни», он жил больше, чем когда-либо, «в христианском умонастроении» (письмо к Жаклин де Пруайар от 2 мая 1959 г.). Служа в 1916 г. на Урале заводским конторщиком, Пастернак по поводу опекавшего его инженера химического завода (впоследствии биохимика и профессора) Б. Збарского недоуменно писал отцу: «... настоящий, ультра настоящий еврей и не думающий никогда перестать быть им...» (Е. Пастернак. «Борис Пастернак. Материалы для биографии», М., 1989). На неудобства, которые ему причиняет его еврейство, Пастернак сетовал в письме М. Горькому от 7 января 1927 г., малознакомому М. Фроману (письмо от 17 июня 1927 г.), особенно часто в исповедальной переписке с двоюродной сестрой Ольгой Фрейденберг («Борис Пастернак. Переписка с Ольгой Фрейденберг», Н.-Й. — Лондон, 1981), а также в беседах (например, с драматургом А. Гладковым в Чистополе). Поэту мешало ощущение социальной и национальной отделенности от основной массы носителей родного ему языка, он завидовал тем, кто «Без тени чужеродья //Всем сердцем — с бедняком, //Всей кровию — в народе» («Путевые записки», 1936), признавал, что «В родню чужую втерся» (там же) и мечтал: «Родным войду в родной язык» («Любимая, молвы слащавой...», 1931).
| |
| - |
| |
| - | И. Берлин («Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 годах», русский перевод в журнале «Звезда», 1990, № 2) подчеркнул, что Пастернак, страстно желая слыть глубоко вросшим корнями в русскую почву, не любил касаться своего еврейского происхождения и хотел, чтобы евреи ассимилировались и исчезли как народ. В «Докторе Живаго» Пастернак решил предать публичной огласке свое отношение к евреям и еврейскому вопросу. В письме от 13 октября 1946 г. к О. Фрейденберг Пастернак сообщил, что начал писать роман, в котором сводит счеты «с еврейством, со всеми оттенками национализма (и в интернационализме), со всеми оттенками антихристианства... Атмосфера вещи — мое христианство... иное, чем квакерское и толстовское...» Мысли Пастернака, излагаемые в романе школьным другом Живаго евреем Мишей Гордоном и Ларой, сводятся к осуждению еврейства как фактора, разъединяющего людей. Еврейский народ необходимо «распустить» во имя избавления самих евреев от страданий и дать им свободно присоединиться к христианству. Именно в нем преодолена идея национальности, ибо в «новом виде общения, которое называется царством Божиим, нет народов, есть личности». Евреи также обвиняются в том, что в их среде не живет красота, тогда как христианство, по мнению героев романа, пронизано эстетическим началом. Еврейство — полная и безраздельная жертва возложенной на него национальной мыслью мертвящей необходимости быть и оставаться народом и только народом, в то время как весь мир избавлен от этой принижающей задачи силою, вышедшей из рядов еврейства (христианством). «Люди, когда-то освободившие человечество от ига идолопоклонства и теперь в таком множестве посвятившие себя освобождению его от социального зла, — говорит Лара в романе, — бессильны освободиться от самих себя, от верности отжившему допотопному наименованию, потерявшему значение, не могут подняться над собою и бесследно раствориться среди остальных, религиозные основы которых они сами заложили и которые были бы им так близки, если бы они их лучше знали».
| |
| - |
| |
| - | Пастернак сочувственно цитирует православные богослужебные тексты, где библейские представления сопоставляются с новозаветными (см. Новый завет). Так, «непорочное материнство» Марии сравнивается с переходом евреями Красного моря. И тут же в романе событие личное, интимное и в то же время чудесное противопоставляется чуду спасения целого народа. В таком утверждении превосходства личности над народом (составляющем пафос романа) Пастернак подчеркивал превосходство христианства над иудаизмом, хотя в толковании христианства резко расходился с русским православием в подходе к национальному началу, а также к роли Библии и ее реалий. Его отношение к еврейству вызвало резкий протест еврейской общественности (в том числе Д. Бен-Гуриона), увидевшей в этом проявление так называемого интеллигентского антисемитизма и отступничество. Хотя Пастернак недвусмысленно осуждал антисемитизм, подобные высказывания, так же как полное умолчание о Катастрофе европейского еврейства, современником и свидетелем которой был поэт, и склонность возложить на самих евреев вину за их страдания, выраженная в романе с наивной откровенностью, свидетельствуют о глубоком отчуждении Пастернака от еврейского народа и присущем ему стремлении сбросить с себя еврейство, ощущаемое как бремя.
| |
| | | | |
| | == Примечания == | | == Примечания == |
| Строка 182: |
Строка 64: |
| | | | |
| | == См. также == | | == См. также == |
| | + | |
| | + | {{ElevenCopyRight|13159|ПАСТЕРНАК Борис Леонидович}} |
| | | | |
| | == Ссылки == | | == Ссылки == |
| Строка 218: |
Строка 102: |
| | [[Категория:Еврейские писатели]] | | [[Категория:Еврейские писатели]] |
| | [[Категория:Еврейские поэты]] | | [[Категория:Еврейские поэты]] |
| | + | [[Категория:Евреи в России - Вклад в культуру и науку]] |
Запрос «Пастернак» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
Запрос «Борис Пастернак» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
В отличие от отца, который всегда считал себя причастным еврейству, Пастернак свою национальную принадлежность с молодых лет расценивал как биологическую случайность, осложняющую его нравственные позиции и творческую судьбу. По собственному признанию, в 1910–12 гг., когда «вырабатывались корни... своеобразия... видения вещей, мира, жизни», он жил больше, чем когда-либо, «в христианском умонастроении» (письмо к Жаклин де Пруайар от 2 мая 1959 г.). Служа в 1916 г. на Урале заводским конторщиком, Пастернак по поводу опекавшего его инженера химического завода (впоследствии биохимика и профессора) Б. Збарского недоуменно писал отцу: «... настоящий, ультра настоящий еврей и не думающий никогда перестать быть им...» (Е. Пастернак. «Борис Пастернак. Материалы для биографии», М., 1989). На неудобства, которые ему причиняет его еврейство, Пастернак сетовал в письме М. Горькому от 7 января 1927 г., малознакомому М. Фроману (письмо от 17 июня 1927 г.), особенно часто в исповедальной переписке с двоюродной сестрой Ольгой Фрейденберг («Борис Пастернак. Переписка с Ольгой Фрейденберг», Н.-Й. — Лондон, 1981), а также в беседах (например, с драматургом А. Гладковым в Чистополе). Поэту мешало ощущение социальной и национальной отделенности от основной массы носителей родного ему языка, он завидовал тем, кто «Без тени чужеродья //Всем сердцем — с бедняком, //Всей кровию — в народе» («Путевые записки», 1936), признавал, что «В родню чужую втерся» (там же) и мечтал: «Родным войду в родной язык» («Любимая, молвы слащавой...», 1931).
И. Берлин («Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 годах», русский перевод в журнале «Звезда», 1990, № 2) подчеркнул, что Пастернак, страстно желая слыть глубоко вросшим корнями в русскую почву, не любил касаться своего еврейского происхождения и хотел, чтобы евреи ассимилировались и исчезли как народ. В «Докторе Живаго» Пастернак решил предать публичной огласке свое отношение к евреям и еврейскому вопросу. В письме от 13 октября 1946 г. к О. Фрейденберг Пастернак сообщил, что начал писать роман, в котором сводит счеты «с еврейством, со всеми оттенками национализма (и в интернационализме), со всеми оттенками антихристианства... Атмосфера вещи — мое христианство... иное, чем квакерское и толстовское...» Мысли Пастернака, излагаемые в романе школьным другом Живаго евреем Мишей Гордоном и Ларой, сводятся к осуждению еврейства как фактора, разъединяющего людей. Еврейский народ необходимо «распустить» во имя избавления самих евреев от страданий и дать им свободно присоединиться к христианству. Именно в нем преодолена идея национальности, ибо в «новом виде общения, которое называется царством Божиим, нет народов, есть личности». Евреи также обвиняются в том, что в их среде не живет красота, тогда как христианство, по мнению героев романа, пронизано эстетическим началом. Еврейство — полная и безраздельная жертва возложенной на него национальной мыслью мертвящей необходимости быть и оставаться народом и только народом, в то время как весь мир избавлен от этой принижающей задачи силою, вышедшей из рядов еврейства (христианством). «Люди, когда-то освободившие человечество от ига идолопоклонства и теперь в таком множестве посвятившие себя освобождению его от социального зла, — говорит Лара в романе, — бессильны освободиться от самих себя, от верности отжившему допотопному наименованию, потерявшему значение, не могут подняться над собою и бесследно раствориться среди остальных, религиозные основы которых они сами заложили и которые были бы им так близки, если бы они их лучше знали».
Пастернак сочувственно цитирует православные богослужебные тексты, где библейские представления сопоставляются с новозаветными (см. Новый завет). Так, «непорочное материнство» Марии сравнивается с переходом евреями Красного моря. И тут же в романе событие личное, интимное и в то же время чудесное противопоставляется чуду спасения целого народа. В таком утверждении превосходства личности над народом (составляющем пафос романа) Пастернак подчеркивал превосходство христианства над иудаизмом, хотя в толковании христианства резко расходился с русским православием в подходе к национальному началу, а также к роли Библии и ее реалий. Его отношение к еврейству вызвало резкий протест еврейской общественности (в том числе Д. Бен-Гуриона), увидевшей в этом проявление так называемого интеллигентского антисемитизма и отступничество. Хотя Пастернак недвусмысленно осуждал антисемитизм, подобные высказывания, так же как полное умолчание о Катастрофе европейского еврейства, современником и свидетелем которой был поэт, и склонность возложить на самих евреев вину за их страдания, выраженная в романе с наивной откровенностью, свидетельствуют о глубоком отчуждении Пастернака от еврейского народа и присущем ему стремлении сбросить с себя еврейство, ощущаемое как бремя.
Уведомление: Предварительной основой данной статьи была статья ПАСТЕРНАК Борис Леонидович в ЭЕЭ
