Даман, Жанна

| ТИП СТАТЬИ  = 1

| ТИП СТАТЬИ  = 1

| АВТОР1 = Ньят

| АВТОР1 = Ньят

| АВТОР3 =  

| АВТОР3 =  

| СУПЕРВАЙЗЕР =  

| СУПЕРВАЙЗЕР =  

|сайт            =  

|сайт            =  

}}

}}

<!--  

<!--  

Место действия Брюссель, 1942 год. К этому времени в Бельгии уже во всю силу вступили нюрнбергские законы, и, в частности, еврейским детям запрещено ходить в одни школы с нееврейскими детьми, и им фактически негде учиться. Евреи в спешке организуют школы и детские сады и подбирают учителей. Руководит всем Фела Перельман, жена Хаима Перельмана – самого молодого профессора логики и права Брюссельского университета и по совместительству координатора всего бельгийского еврейского подполья. В Бельгии вообще всё было не как у других: глава немецкого оккупационного правительства, генерал вермахта, лично участвует в спасении многих евреев; профессора Перельмана просят уволиться из унивеситета по собственному желанию, он из принципа отказвается – и ему сохраняют зарплату при условии, что он не будет читать лекции; еврейских детей исключают из школ, но директор брюссельского отдела образования рекомендует лучших людей в создаваемые еврейские школы и детские сады. Одной из рекомендованных им преподавательниц и была Жанна Даман. Жанне Даман двадцать один год, она учительница начальной школы с некоторым уже опытом работы. Молоденькая бельгийка католического вероисповедания, не особо набожная, как я понимаю (могу и ошибаться). Фела Перельман предложила ей работать в еврейском детском садике «Nos Petits» – и она немедленно согласилась. Садик оказался не маленький – триста двадцать пять ребятишек, и Жанна стала его директором.

Место действия Брюссель, 1942 год. К этому времени в Бельгии уже во всю силу вступили нюрнбергские законы, и, в частности, еврейским детям запрещено ходить в одни школы с нееврейскими детьми, и им фактически негде учиться. Евреи в спешке организуют школы и детские сады и подбирают учителей. Руководит всем Фела Перельман, жена Хаима Перельмана – самого молодого профессора логики и права Брюссельского университета и по совместительству координатора всего бельгийского еврейского подполья. В Бельгии вообще всё было не как у других: глава немецкого оккупационного правительства, генерал вермахта, лично участвует в спасении многих евреев; профессора Перельмана просят уволиться из унивеситета по собственному желанию, он из принципа отказвается – и ему сохраняют зарплату при условии, что он не будет читать лекции; еврейских детей исключают из школ, но директор брюссельского отдела образования рекомендует лучших людей в создаваемые еврейские школы и детские сады. Одной из рекомендованных им преподавательниц и была Жанна Даман. Жанне Даман двадцать один год, она учительница начальной школы с некоторым уже опытом работы. Молоденькая бельгийка католического вероисповедания, не особо набожная, как я понимаю (могу и ошибаться). Фела Перельман предложила ей работать в еврейском детском садике «Nos Petits» – и она немедленно согласилась. Садик оказался не маленький – триста двадцать пять ребятишек, и Жанна стала его директором.

До этого Жанна Даман с евреями вообще не общалась – не знаю, как ей это удалось, но так утверждает краткая биография в Яд ваШем – ни друзей, ни знакомых, никого. И вот теперь в качестве директора еврейского детского сада в еврейском квартале ей пришлось не только наблюдать жизнь своих подопечных, но и участвовать в ней – и в самое неподходящее время: дискриминация, изоляция, массовые аресты – всему этому она стала свидетельницей. И это навсегда изменило ее жизнь. Летом 1942-го года нацисты принялись депортировать бельгийских евреев в концлагеря. Ребенок не является в садик, директор звонит ему домой, а оказывается, что всю семью арестовали – и так чуть ли ни каждый день. Другие дети приходят осиротев за ночь – депортировали родителей. Родители, знавшие или подозревавшие о грозившем им аресте, прятали детей у родственников или знакомых, а вскоре начали обращаться за помощью и к Жанне. Стало ясно, что детсад придется закрыть, а детей спрятать. Жанна связалась с сетью детских домов (Oeuvre Nationale de l'Enfance (ONE)), которую возглавляла активная подпольщица Ивон Невьян, и с бургомистром брюссельской коммуны Уккел. С их помощью ей удалось спрятать всех детей в безопасных местах. Садик «Nos Petits» закрылся, но его директор без дела не осталась. Всё больше и больше еврейских детей по всей стране в одночасье теряли семьи. И снова Фела Перельман обратилась за помощью к Жанне Даман – кто-то должен был тайно отвозить детей в новые семьи, в детские дома, в монастыри. И снова Жанна согласилась. Ее работа становилась всё секретнее и секретнее, она встречала ребенка на трамвайной остановке, и они вместе уезжали на другой конец страны. Со многими из них она потом поддерживала связь. Не только детям, их родителям тоже старались найти убежище – многие матери жили по фальшивым паспортам и работали прислугой в бельгийских домах. Жанна сопровождала их на место новой работы, снабжала документами и продуктовыми карточками, и старалась как можно чаще сообщать им о здоровье и жизни их детей. Так постепенно она стала самой настоящей подпольщицей, и однажды самое настоящее подполье обратилось к ней с такой просьбой: помочь с ликвидацией нацистских коллаборационистов.  

До этого Жанна Даман с евреями вообще не общалась – не знаю, как ей это удалось, но так утверждает краткая биография в Яд ваШем – ни друзей, ни знакомых, никого. И вот теперь в качестве директора еврейского детского сада в еврейском квартале ей пришлось не только наблюдать жизнь своих подопечных, но и участвовать в ней – и в самое неподходящее время: дискриминация, изоляция, массовые аресты – всему этому она стала свидетельницей. И это навсегда изменило ее жизнь. Летом 1942-го года нацисты принялись депортировать бельгийских евреев в концлагеря. Ребенок не является в садик, директор звонит ему домой, а оказывается, что всю семью арестовали – и так чуть ли ни каждый день. Другие дети приходят осиротев за ночь – депортировали родителей. Родители, знавшие или подозревавшие о грозившем им аресте, прятали детей у родственников или знакомых, а вскоре начали обращаться за помощью и к Жанне. Стало ясно, что детсад придется закрыть, а детей спрятать. Жанна связалась с сетью детских домов (Oeuvre Nationale de l'Enfance (ONE)), которую возглавляла активная подпольщица Ивон Невьян, и с бургомистром брюссельской коммуны Уккел. С их помощью ей удалось спрятать всех детей в безопасных местах. Садик «Nos Petits» закрылся, но его директор без дела не осталась. Всё больше и больше еврейских детей по всей стране в одночасье теряли семьи. И снова Фела Перельман обратилась за помощью к Жанне Даман – кто-то должен был тайно отвозить детей в новые семьи, в детские дома, в монастыри. И снова Жанна согласилась. Ее работа становилась всё секретнее и секретнее, она встречала ребенка на трамвайной остановке, и они вместе уезжали на другой конец страны. Со многими из них она потом поддерживала связь. Не только детям, их родителям тоже старались найти убежище – многие матери жили по фальшивым паспортам и работали прислугой в бельгийских домах. Жанна сопровождала их на место новой работы, снабжала документами и продуктовыми карточками, и старалась как можно чаще сообщать им о здоровье и жизни их детей. Так постепенно она стала самой настоящей подпольщицей, и однажды самое настоящее подполье обратилось к ней с такой просьбой: помочь с ликвидацией нацистских коллаборационистов.  

[[Категория:Праведники мира]]

[[Категория:Праведники мира]]